Светлый фон
Невысокого человека, упрямо тащившего старую, грубо сработанную повозку, стражники приметили издалека. Посмеялись меж собой над путником — лишиться в такую погоду лошади или мула и врагу не пожелаешь, а когда повозка приблизилась, выругались, накинули плащи и вышли из будки. Проверять. Поговаривали, что в лесу, через который вилась эта дорога, стоял когда-то языческий храм. Народ уж и забыл о нем, но граф отчего-то помнил и строго-настрого приказывал досматривать всех, кто проходил через лес. Хоть в дождь. Хоть в снег.

— Что везешь?

— Что везешь?

— В город, — коротко и невпопад ответил невысокий. — На-адо.

— В город, — коротко и невпопад ответил невысокий. — На-адо.

— Зачем тебе в город, дубина? — старший презрительно посмотрел на измазанного в грязи человека. Про себя удивился: вроде хилый, с виду — соплей перешибешь, а повозку тянул, как заправский мул. А то и лучше — в такую погоду животина может и заупрямиться.

— Зачем тебе в город, дубина? — старший презрительно посмотрел на измазанного в грязи человека. Про себя удивился: вроде хилый, с виду — соплей перешибешь, а повозку тянул, как заправский мул. А то и лучше — в такую погоду животина может и заупрямиться.

— Что в повозке? Везешь что? — увидел лежащего человека. — Кто это?

— Что в повозке? Везешь что? — увидел лежащего человека. — Кто это?

— Болеет. — Невысокий предпочитал односложные ответы. — Лечить на-адо.

— Болеет. — Невысокий предпочитал односложные ответы. — Лечить на-адо.

— Заразный? — насторожился стражник.

— Заразный? — насторожился стражник.

— Горя-ачка.

— Горя-ачка.

— А откуда кровь?

— А откуда кровь?

— Медведь. Вчера на прива-але.

— Медведь. Вчера на прива-але.

Завернутый в одеяло человек зашелся в кашле. На мгновение показалось лицо, ободранное, кое-как прикрытое тряпицами. Страшное лицо. И рука, что показалась из-под одеяла, в засохшей крови. Шрамы глубокие.