Причем Ольга, когда мы покидали кают-компанию яхты, направляясь к вернувшемуся конвертоплану, безо всякого стеснения просто держалась за мой локоть. Для остальных это выглядело так, будто она осталась без сил после работы над конструктами последнего шанса. Но только я (ну и Анастасия) знал истинную причину ее потрясения. От которого у нее в буквальном смысле пол уходил из-под ног.

Я бы, наверное, в другой ситуации очень удивился произошедшему. Но после недавнего разговора с Астеротом неожиданная ментальная связь сразу с двумя гениальными одаренными девушками, причем максимально враждебно настроенных друг к другу, меня не слишком тронула. Гораздо больше беспокоила ближайшая перспектива самоубийственного «лучшего предложения», от которого мне нельзя отказаться.

Вот это действительно самая настоящая проблема, выбивающая почву из-под ног уже у меня. Но более, так сказать, на дистанции — до решения этой проблемы еще дожить нужно, пережив петербургский бал. Поэтому я пока вполне держал себя в руках, и даже поддерживал ошарашенную произошедшим Ольгу.

Пилот конвертоплана вновь идеально завис напротив верхней палубы яхты, и один за другим мы перебрались в отсек машины. Ольгу я усадил на одно из кресел, и она — благодарно кивнув, прикрыла глаза. Уже совершенно не заботясь о чужих недоуменных взглядах. Ее никто не побеспокоил — только Николаев вопросительно на меня глянул. Я в ответ только с легким кивком губы поджал, показывая, что все будет в порядке.

После этого Николаев активировал один из экранов и начал говорить. Причем речь он вел так, словно тактику и стратегию команды мы уже обсудили на яхте. Во избежание того, как понимаю, что разговор будет доступен чужим нежелательным ушам, которые после могут сделать неправильные выводы. Но при этом Николаев вел брифинг так, что прекрасно дал всем понять кто из пажей какими стихиями будет оперировать.

Нестор и Аякс были адептами Школы Воздуха, Одиссей — Воды, Пандион и Ахилл — Школы Льда. Маски пажи, кстати, так и не сняли, и по всей видимости не собирались. По крайней, мере во время трансляции «состоявшегося» матча их личности открыты не были.

Пока Николаев давал установку на третий раунд, вся команда, в том числе и я, заметно поеживалась от холода. Живущий внутри щит ледяной глыбы, чуждый всем по направленности стихии, ощущался очень хорошо. И спрятанный внутри стылый холод уходить никуда не собирался.

Конвертоплан между тем сделал над островом Буяном дежурные три круга и пошел на снижение. Двигаясь по часовой стрелке, завершая матч, мы оказались в третьем секторе. Для участия в финальном раунде нас высадили на ледяной площадке «голубого» сектора, рядом с примыкающем к границе зеленой зоной.