Девушка остановилась. Она испуганно посмотрела на бегущих к ней полицейских, затем — на своих мучителей. Села на корточки и закрыла лицо руками.

Айзенберг подбежал к ней. В гарнитуре он слышал голос связного три: «Подозрительные автомобили замедлили движение. Запрашиваю команду!»

— Остановить автомобили, задержать пассажиров по подозрению в торговле людьми, — отдал приказ Айзенберг.

Он склонился над рыдающей девушкой, которая словно приготовилась к побоям: обхватила руками голову и припала к земле.

— Es bien![1] — сказал Айзенберг на ломаном испанском. — Soy policía! Todo es bien![2]

Она робко подняла голову. В ее больших черных глазах читались сомнение и надежда.

— Policía?[3]

Айзенберг кивнул. Он показал ей свое удостоверение. Конечно, вряд ли она сумела прочитать хоть строчку, но эмблема гамбургской полиции и вид официального документа внушили ей доверие. Она осмотрелась вокруг и разразилась потоком слов, из которых Айзенберг тоже ничего не понял.

— Cómo te llamas?[4] — спросил он, когда девушка замолчала.

— Мария, — ответила она. — Мария Костадо Лопес.

Айзенберг подал ей руку и помог подняться.

— Адам Айзенберг.

Она смущенно улыбнулась. Затем прижалась к нему и обняла. Точно как Эмилия много лет назад, когда он обнимал ее в последний раз.

Он осторожно высвободился из ее объятий и отвел к одному из фургонов, которые прибыли, чтобы забрать девушек, спецназ и задержанных.

Командир отряда спецназа подошел к нему с серьезным взглядом.

— Еще пару минут — и мы бы их накрыли.

Айзенберг кивнул.

— Знаю. Спасибо, Ральф. Вы сработали высокопрофессионально.

— Удачи тебе в попытке объясниться перед начальством.

Айзенберг вздохнул. Ему было ясно, что операция провалилась. Водители, приехавшие забрать девушек, будут отрицать свою причастность к происшествию. Улик будет недостаточно, чтобы квалифицировать присутствие этих людей рядом с местом передачи «товара» как доказательство вины заказчиков. Месяцы следственной работы — коту под хвост. Они положили конец мучениям этих девушек, но сколько других попадет в ловушку, потому что полиции не удалось разоблачить синдикат?