Гильберт медлила. По ее щекам снова покатились слезы. Когда Йаап уже подумал, что она будет молчать и заговорит лишь, чтобы потребовать адвоката, она кивнула.

— Ладно. Думаю, нарушение заявления о конфиденциальности уже не сыграет роли. Наш заказчик — фирма под названием International Surveillance Systems[64] из Балтимора, США.

— Но на самом деле эта фирма — часть Федеральной разведывательной службы, не так ли? — вмешался Бен. — Иначе разведка давным-давно в ходе своих плановых проверок обнаружила бы непорядок.

— Я правда не знаю, кто стоит за ними — наша разведка, или АНБ, или и те, и другие, — ответила Гильберт. — Но вы правы, разведка знала о проекте «Лаурин» и поддерживала его.

Лаурин. Так звали сказочного тирольского короля-гнома, который в шапке-невидимке явился непрошенным гостем на свадьбу. Как похоже на то, что Бен рассказал о вирусе.

— Идея проекта принадлежала Вальтеру Меллеку? — поинтересовался Айзенберг.

Гильберт кивнула.

— Он пришел ко мне с этой идеей. Мне она не понравилась, но представитель разведки сказал, что этот проект важен для безопасности нашей страны. Кроме этого, они ясно дали понять, что значительно увеличат финансирование нашего института. И на самом деле, сразу же после подписания договора нам одобрили заявку на выделение федеральных средств для создания кластера вычислительных машин параллельного действия, о котором мы безуспешно просили многие годы.

— Томас Ангессер был противником проекта, не так ли? — вмешался Йаап. — Он поэтому поссорился с Меллеком?

Гильберт кивнула.

— Томас мне нравился. Я раскаиваюсь, что пыталась свалить на него вину за убийство. Он, так же как и я, терпеть не мог Вальтера. После их ссоры с ним несколько раз беседовали люди из разведки, как я предполагаю. По крайней мере, он вскоре уволился и ни разу не заикнулся об этом проекте.

— А почему он сейчас в бегах? — спросил Кох, который, казалось, считал своим долгом вставить хоть одно слово в этот разговор.

— Я не знаю. Наверное, он испугался. Должно быть, он подумал, что разведка ликвидировала Вальтера, потому что тот слишком много знал. Он объявится после того, как станет известна правда.

— Значит, вы признаетесь в убийстве Меллека? — спросил все еще пребывавший в шоке Хинтце.

— Да. Я его застрелила. Все было спланировано, никакого аффекта. Идея пришла в голову, когда я получила письмо от АТР. В тот же день он пришел ко мне в кабинет и потребовал моей отставки. Я пообещала подумать, затем взяла текст письма и добавила его имя, а вечером приехала к нему домой. Он удивился, увидев меня. Должно быть, подумал, что я решила покориться ему. Он издевался надо мной, унижал, говорил, что если я соглашусь переспать с ним, то, может быть, он оставит меня в администрации института. Если бы вы только видели выражение его лица, когда я вытащила пистолет из сумочки. Он заслужил эту участь, поверьте.