— Сейчас… Маки, да не дёргай ты, тачка трясётся!

— А как мне не дёргать, когда ты мою руку задеваешь?!

— Мы могли бы включить автопилот, — несмело донеслось с заднего сиденья. — А потом отключить, когда Эрвин бы сел.

Короткое молчание.

— Как хорошо, что ты сказал нам об этом заранее, — прошипел напарник, вывернулся и плюхнулся на сиденье, после чего с раздражённым шипением сбил мою ладонь со штурвала. — Отвали нахрен… Блядь, Маки, нам сейчас нельзя брать в руки оружие. Мы же друг друга поубиваем!

Я усмехнулся:

— А когда было иначе?.. Давай, обогни здание и взлети повыше.

— Знаешь, вообще-то я и так мог бы догадаться, что наш парень живёт в пентхаусе, — ухмыльнулся напарник. — Без похода в бар.

Лобовое стекло покраснело, на нём замигал полупрозрачный знак STOP.

— Смените курс, — сказал приятный женский голос.

— Ага, разбежался, — буркнул Эрвин. — Готово. Мы на месте.

Машина зависла на невообразимой высоте прямо напротив мерцающей сине-зелёной вершины пирамиды. Я выудил из чехла и перетащил себе на колени небольшой ранец с патронами и старый китайский клон советского пулемёта РПД, увешанный тактическими прибамбасами, как новогодняя ёлка игрушками. Фонарик, два прицела (с кратностью и без), камера, рукоять на цевье, датчик движения, лазерный целеуказатель и хромированная блямба катушки энергоускорителя, часть которой я жутко задолбался вращивать в ствол оружия.

Эрвин, которому я не показывал эту пушку, присвистнул:

— А телевизор у неё есть?

Вытянув из рюкзака гибкий рукав с пулемётной лентой, я вставил последнюю в разъём и дослал патрон:

— Ну-ка, организуй нам кабриолет.

Крыша уползла в багажник, и в кабину ворвались порывы ветра.

Я попробовал подняться в полный рост, но не сумел себя заставить: один взгляд вниз заставлял ноги дрожать, а мозг — подсчитывать, сколько времени придётся падать. Судя по предварительным результатам, я успел бы составить завещание и заверить его у нотариуса.

Головокружение от нехватки воздуха и заложенные из-за высоты уши тоже не помогали, как и слегка подрагивавшая в воздухе машина.

— Чего тупишь?! — Эрвин с трудом перекрикивал ветер и жужжание винтов.