Тем временем Табби продолжала вырываться, яростно и ожесточенно. Каттер держал ее крепко. Фрост пытался прицелиться, но ветер толкал его руки. Да и дождь заливал глаза. Вокруг них в заливе властвовала стихия.

– Брось нож! – закричал Истон, словно мог одной силой голоса проникнуть в мозг Руди и заставить его передумать; словно хотел изменить будущее. Словно мог переписать прошлое.

Но ничего из этого он не мог.

Неожиданно лицо Каттера изменилось. Оно стало таким же жутким, как белесые, закрытые пленкой глаза акулы перед нападением. На пирсе его уже не было. Он находился в крохотной спальне, стоял над тельцем своего ребенка в луже крови рядом с женой, убившей себя. Время было три сорок две ночи. Мышцы его руки непроизвольно напряглись. Под действием ярости и глубочайшей скорби его губы сложились в жесткую линию. Наступил ключевой момент; надвигался ужас.

Инспектор будто увидел ближайшие десять секунд своей жизни. Быстрое движение лезвия. Крик. Еще одна женщина у его ног, еще одна женщина, которую он не спас. Кейти. Джесс. Мария. И теперь Табби. Умирающая у него на руках.

Все это случится. Прямо сейчас.

– Фрост.

Голос заставил обоих вздрогнуть. Истон замер. Замер и Каттер. Голос принадлежал Табби, она звала его. Она больше не вырывалась. Она не двигалась, была абсолютно спокойна, стояла, расставив ноги на ширину плеч. В ее зеленых глазах не было ни капли страха. Только мокрые рыжие пряди, поднимаемые ветром, напоминали всполохи лесного пожара. Каттер позади нее тоже не двигался, и прицелиться ему в голову было невозможно, его невозможно было убить. У Фроста оставалась одна цель, и это была рука Каттера, которой он удерживал Табби за шею и в которой поблескивал нож.

Табби сказала ему всего три слова. Большего от нее и не требовалось.

– Заткнись и танцуй, – произнесла она.

Фрост не колебался ни секунды. Он выстрелил. Выстрел получился идеальным. Пуля преодолела разделявшее их расстояние быстрее, чем Каттер успел полоснуть по шее ножом, быстрее, чем его ушей достиг звук выстрела. Пуля попала именно туда, куда была нацелена; круша кость, мышцы и нервы предплечья, она парализовала запястье Каттера, и нож, став уже безвредным, со звоном упал на бетон.

Табби закричала. Пуля задела ее. Она прошла через руку Каттера и застряла чуть ниже ее левого плеча. Несмотря на боль, на льющуюся кровь, Табби вырвалась и побежала к Фросту. Руки были связаны за спиной, она спотыкалась, но старалась сохранять равновесие. Каттер ошеломленно попятился, его правая рука безвольно висела вдоль тела.

Истон оглянулся и крикнул собравшимся на пирсе полицейским: