Револьвер в Ирининых руках заходил ходуном. Федор видел, как на ее глаза наворачиваются слезы. Все, она сломлена. Слава богу, Ирина всего лишь женщина и, на поверку, не самая решительная. Сейчас ее руки бессильно опустятся, поникнет голова, и бессильные слезы хлынут из ее глаз обильным потоком. Так-то лучше, дорогая, отдай пукалку, спички детям не игрушка. Чтобы принять оружие, Федор начал уже приподниматься в кресле.

— Сидеть! — рявкнула Ирина, возвращая его к действительности.

Револьвер снова твердо смотрел Федору в лоб, слезы из ее глаз испарились, взгляд обрел прежнюю решительность.

— Не пудри мне мозги, Ионычев! — оскалилась она. — На совесть решил надавить, на жалость? Надо же, ад приплел! Да нет никакого ада, нет никаких небес! А вот что такое ад на земле, я хорошо знаю — эта сука мне его устроила. Да и ты, муженек дорогой, тоже постарался, и прощать я вас не намерена. Так что или ты поможешь мне избавиться от нее, или сдохнешь вместе с ней. И никаких снов. А за подсказочку про соседей спасибо, это мы учтем.

Ирина ловко подхватила со стола подушку, зажав сгибом локтя и подмышкой так, что вторая рука., в которой был револьвер, полностью ушла в мягкое пуховое чрево. Несмотря на то, что оружия теперь даже не было видно, ствол округлой бульбой явственно выпирал в сторону Федора, при том, что прострелить себе руку стреляющий не рисковал. Очевидно было, что так выстрел вряд ли кто услышит. Последние сомнения в том, способна ли его жена нажать на спуск, покинули Федора.

— Считаю до трех, — словно в подтверждение произнесла Ирина. — Раз, два…

Их взгляды встретились. Ирина смотрела на Федора не мигая, и ее глаза сейчас были не голубые и не серые; казалось, они целиком превратились в огромные черные дыры зрачков. «Вот какой, оказывается, взгляд у смерти», — усмехнулся про себя Федор.

— Н-ну? — злым, дрожащим от напряжения голосом не спросила — каркнула Ирина.

— Нет, — покачал он головой, помедлил и добавил: — Ты же знаешь.

— Тогда — hasta la vista, дядя Федор! — растянула губы в кривой, неестественной усмешке она. — Ты сам все решил. Три.

И тут… В общем, каждый представляет, что такое рука судьбы. Что такое нога судьбы, думаю, не знает никто. Федор узнал. Потому что ровно в ту секунду, когда палец Ирины уже нажимал на спусковой крючок, ноги Ольги, торчащие между столом и софой, и до того расслабленно согнутые в коленях, вдруг конвульсивно разогнулись и со страшной силой ударили Ирину сзади под щиколотки, аккурат по ахиллесовым сухожилиям. Ирина стояла в лужице воды, натекшей с нее на пол, поэтому удар подсек ее, как остро оттянутая коса срезает густой травостой. На мгновение в воздухе одна за другой мелькнули ее круглые пятки, водяные брызги ударили Федору в лицо. Ирина, на какую-то микросекунду повиснув в воздухе, со страшного размаха ягодицами, лопатками, локтями — всем телом грохнулась об пол, для убедительности пристукнув в такт еще и затылком. Грохот от падения был такой, что собственно выстрела Федор почти не услышал, — подушка сыграла роль глушителя на пять баллов. К счастью, Ирина нажала на спуск уже паря в воздухе, и пуля ушла в потолок над головой Федора, осыпав его, как новогодним конфетти, смесью мелкой пудры из побелки и набивочного пера.