— Я уже боялась, что вы не придете, — облегченно вздохнув, из-под ресниц посмотрела она на меня.

— Просто немного в холле задержался, — как бы оправдываясь, сказал я, — любовался красотой сего архитектурного чуда.

— Что правда, то правда, — охотно согласилась Лесницкая, пропуская меня в номер и помогая снять куртку. — Гостиница действительно шикарная, здесь есть на что посмотреть. Не зря она называется «раем».

Я прошел внутрь «люкса» и внимательно огляделся по сторонам. Обстановка внутри комнаты соответствовала самым последним мировым стандартам. Вся мебель была только импортная и только наивысшего качества. Зеркальный потолок до мельчайших деталей отражал все, что меня окружало, а главным образом — широкую двуспальную кровать, покрытую голубым шелковым бельем. Дизайн был столь совершенным, что у меня возникло желание искренне зааплодировать вкусу тех, кто здесь так хорошо похозяйничал.

— И сколько же стоит такое удовольствие в сутки? — несдержанно присвистнув, поинтересовался я.

— Для меня, как для супруги мистера Маклайна, — совершенно бесплатно, — развела руками Лесницкая. — Номера этой гостиницы предназначены исключительно для иностранцев, а четыреста десятый, в частности, закреплен за моим драгоценным супругом. Так что фирма за все платит.

— Даже если его нет в нашей стране?

— Даже если его нет, — гордо задрала нос женщина. — Конечно, для иностранцев это все только официально. Зачастую тут приятно проводят время и многие местные привилегированные личности. Что делать? Кто платит, тот и музыку заказывает.

— Обычно подобного рода заведения кишат охраной, — задумчиво произнес я. — А меня почему-то никто внизу не остановил.

— Вы их просто не заметили. Я швейцару довольно подробно описала вашу внешность и дала шелестящую зелененькую купюру, поэтому он вас и пропустил так легко. А если бы, не дай Бог, у него насчет вашей личности возникло хоть какое-то малейшее подозрение, он бы дал соответствующий знак кому следует, и, смею заверить, вам бы, в таком случае, не очень то поздоровилось. Там сидят такие ребята, шутить с которыми нежелательно.

— Почему же вы меня сюда позвали? — Я вольготно плюхнулся в стоящее посреди комнаты широкое кожаное кресло и окинул ее внешний вид несдержанным пожирающим взглядом. — Неужели праздник какой-то?

— Наоборот, Андрей Николаевич, — женщина грустно опустила голову, — праздника никакого сейчас быть не может. Вы ведь знаете, что Елена Батурина погибла?

— Слышал одним ухом, — сочувственно кивнул я.

— Почему же тогда вы не были вчера на похоронах? Народу было очень много, но вас я как-то не заметила среди людей.