— Я узнал обо всем только вчера вечером. — Мне пришлось нагло соврать, но ни единый мускул на моем лице при этом не дрогнул.

— Вы что — телевизор не смотрите?! — недоуменно воскликнула Лесницкая. — Эту трагедию еще в пятницу вечером по всем каналам прокрутили.

— В пятницу у меня не было возможности смотреть телевизор, — ваш покорный слуга был в этот день в слегка нетрезвом состоянии.

— Никогда бы о вас такого не подумала, Андрей Николаевич, — строго посмотрела на меня Антонина Петровна, — очень даже на ваш стиль не похоже.

— Вы что — пригласили меня сюда для того, чтобы читать морали? — с определенным упреком в голосе сказал я.

— Может быть, и для этого тоже. То, что вас не было вчера на похоронах Леночки, всем сразу стало заметно. Я это ясно прочитала по лицам девочек, поэтому и не стала ждать завтрашнего дня и решила сразу же узнать причину, по которой вы отсутствовали.

— И исключительно для этого пригласили меня в одну из самых дорогих гостиниц Киева? — недовольно съязвил я.

— А вы подумали, что бы могли сказать соседи, приди вы ко мне домой в отсутствие мужа да еще и не в тот день, в который у Леси по расписанию занятие? Или если бы я к вам пришла в гости средь бела дня, что бы подумали обо мне?

— Вы так переживаете за свою незапятнанную репутацию? — усмехнулся я. — Значит, все-таки лучше было бы подождать до завтрашнего дня, пока я к вам сам заявлюсь, как вы сказали, «по расписанию».

Женщина слегка покраснела и, пройдясь по комнате, аккуратно подобрала под себя платье и села на кровать.

— Если честно, — с заметной ноткой вины в голосе сказала она, — я сильно за вас переживала, Андрей. Не знаю, почему, но сегодня всю ночь не могла уснуть, — вы не выходили у меня из головы.

— Значит, надо было выпить таблетку снотворного, Тоня! — слегка грубовато ответил я, делая ударение на ее имени.

— Если хотите, то называйте меня так, — пожала плечами женщина, — мне уже все равно. Только какой же вы, право, невежливый.

— А как, позвольте спросить, с вами можно быть вежливым? — Я еще с самого раннего детства усвоил, что лучшая защита — это нападение, потому и брал инициативу разговора в свои руки, чтобы не дать ей возможности что-либо по ходу дела придумать. — Поднимаете меня с постели, заставляете бежать, сломя голову, Бог знает куда, и я должен после этого сиять вежливостью.

— Неужели вам здесь не нравится? — не меняя своего надменно-кислого выражения лица, развела руками Антонина.

Я констатировал тот факт, что она действительно была права. Гостиница мне нравилась даже слишком, от номера я был вообще почти без ума, и где-то в глубине моей души даже теплилась некоторая благодарность ей за то, что она меня вырвала сюда из моей удушливой маленькой квартирки. Где бы еще мне при моем образе жизни довелось увидеть подобную красоту?