— На панели управления зажглась маленькая красная лампочка. В прошлое мое посещение Чернова включала музыку, и этой лампочки там не было. Я сразу же заподозрил что-то неладное. Ее мне спасти, к сожалению, не удалось, — все решили какие-то доли секунды…

— Допустим, я тебе поверил. Какая-то секунда на раздумье у тебя была. По предварительным оценкам наших специалистов в музыкальный центр Черновых была устроена мина немного не такого образца, как в газовую плиту Батуриных и под капот автомобиля Колесникова. Во-первых, она была значительно компактнее, во-вторых — приводилась в действие не сразу, а лишь через две-три секунды. В общем, теоретически ты вполне имел возможность сам включить магнитофон и выбежать сразу же из комнаты.

— Вы что же думаете, что это я взорвал Чернову?

— Не знаю, Андрюша, не знаю, — покачал головой Порошков. — Видишь ли, у Глеба Чернова стопроцентное алиби. Вчера, как и все трое суток перед этим, он не выходил из дома своих родителей в деревне. Да если и выходил, то неужели соседи могли не заметить передвижения инвалида в коляске. Более того, мне просто в голову не укладывается такое. Ведь магнитофон могли включить не вы, и не Любовь Васильевна, а кто-то из двоих мальчиков-близнецов, которые вот-вот должны были придти из школы. Неужели Глеб Семенович мог подвергнуть риску своих детей?

— Не мог, это точно, — согласился я. — Теперь то вы верите, что вся ваша версия об его причастности к данным преступлениям летит к черту?

— Ну почему же, — не сдавался майор, — я по-прежнему уверен, что мину сконструировал именно Чернов. Прокурор уже подписал ордер на обыск в доме его родителей, так что скоро, возможно, это прояснится. А вот подложить это взрывное устройство в нужное место должен был кто-то другой, и наверняка даже без согласия уважаемого Глеба Семеновича… Эх, Батурин, Батурин, не хочешь ты сдавать нам своего сообщника, а ведь насколько бы меньше было проблем, если б ты его сдал… Ведь эта самая сволочь и автомобиль Колесникова взорвала.

— И вы думаете, что эта сволочь — я?

— Не следует исключать такую версию. То, что ты оказался в квартире Черновой в отсутствие ее детей и мужа, может сказать о многом и наводит на определенные размышления. Допустим, ты был ее любовником, и тебе просто необходимо было это скрыть по каким-либо причинам.

— И в случае с Батуриной я тоже виноват? — Голос у меня заметно задрожал, поскольку было понятно, — майор говорит абсолютно серьезно.

— Может быть, Андрюша, вполне может быть. Ну, представь себе, — Батурина умерла почти без одежды, на Черновой тоже был какой-то своеобразный непонятный наряд, по всей видимости, для сексуальных игр.