– Нашел? Так чего же ты мямлишь! Это же отличная новость!

– Ну да…

– С ней все хорошо?

– Это как сказать.

– Почему «как сказать»? Где ты нашел ее?

Томас потрогал разбитое надбровье, рана снова открылась, и по щеке заструилась кровь. Он раскрутил рулон с туалетной бумагой, оторвал длинную полосу и приложил к лицу.

– В одном клубе. Дорогое заведение. Тебя бы не пустили. Туда ходят богатые клиенты. Ну, такие, в дорогих костюмах.

– Вот, значит, – несколько разочарованно отозвался Йонсон. – Так она по-прежнему занимается проституцией?

– Да. Но она сказала, что неполную смену. И еще говорит, что уже расплатилась с долгом. Теперь работает на себя, а помимо работы еще учится… на косметолога, кажется.

– Ну, уже неплохо.

– Это же ее выбор. Но вид у нее хороший – свежий и здоровый.

– Ты отдал ей Надину открытку?

Томас расставил ноги и выбросил окровавленную бумагу в унитаз:

– Конечно. Она была очень тронута. Сразу видно, что для нее это много значит. Выражение у нее было благодарное. Ну вот. Передай это Наде.

– Ты взял ее адрес или номер телефона?

– Нет.

– Ну что же ты, Ворон! Надя мечтает с нею связаться.

– У меня сложилось впечатление, что Маша не хочет общаться. Во всяком случае, пока. Так что мне показалось бессмысленным на этом настаивать. Но у нее все хорошо. Передай это Наде.

– Ладно. В конце концов, это – самое главное. Остальное можно отложить до лучших времен, когда…

– Слушай, я сейчас не могу разговаривать.