– Говори адрес! – Оксана обрадовалась неожиданной идее. – Все назовите адреса! Если выберусь, каждому напишу домой. Во всех подробностях объясню, как было дело…

– Улица Лётчика Пилютова…

Марьяна заговорила после того, как Оксана нацарапала в маленьком блокноте адрес Толяна и на всякий случай запомнила его наизусть. Назвав адрес родителей, Марьяна обмякла, будто сделала самое главное дело, ради которого жила на свете.

Кира была, как всегда, обстоятельна и сурова. Оксана боялась, что блокнот у неё найдут, а память подведёт. Тем более трудно было заминать что-то про Александровск-Сахалинский, где нужно было найти семью Цхаев, и потому попросила Киру повторить адрес ещё раз.

И в тот самый момент, когда Оксана спрятала блокнот глубоко под одежду, во дворе раздалась автоматная очередь. Погас фонарь под входом в дом, и залаяли собаки. Бревенчатое ветхое строение подпрыгнуло от грохнувшего взрыва, и с потолка посыпалась труха.

– Что там?! Кто это?..

Кира подбежала к окну, прижалась к стеклу носом, но ничего не смогла разглядеть в чернильной темноте. Молодой месяц ещё не родился, а звёзды были слишком далеки, и их свет не мог рассеять глухого мрака. От второго взрыва в их комнате вылетели стёкла, и немедленно внизу застрекотали автоматные очереди. За забором сорванными молодыми голосами ругались какие-то парни.

И Оксана поняла, что чудо свершилось.

* * *

– Менты, что ли?

Толян, держась за голову, подобрался к окну, которое белело облупившимися рамами и сверкало осколками стекла. Ветер носил по комнате снег, и на губах узников осели капельки. Они словно придали сил упавшим духом людям, и те почувствовали, что уже свободны. Вернее, почти свободы, и должны сделать даже невозможное, чтобы вырваться из плена.

– Они в шинелях, а не в камуфляже. С автоматами, с армейскими! – Толян от счастья сказочно прозрел. – Просто по двору бегают, как бы без цели. А охранник один в сугробе лежит, блин! Ещё двое где-то должны быть…

Толян заорал во всё горло что-то непонятное и торжествующее. Он принялся скакать по комнате, потрясаю над головой кулаками.

– Одного шлёпнули! Шлёпнули одного!!!

– А кого? Не Славика? – Кира не верила своим ушам. – Но кто это? Круто базарят. Может, под шумок уйти удастся? – Она сверкнула глазами. – Сделаем побег на рывок. Дверь бы только открыть…

Толян перестал ржать, как лошадь, и стал настоящим мужчиной. Именно сейчас, а не в тот самый момент, когда потерял невинность, женился или родил сына. Патлатый наркоман с вихляющейся походкой превратился в опору, в командира, в единственного защитника девушек.