– Леся, не надо! Успокойся, сестрёнка, всё будет хорошо. И Алка наша опять пойдёт в школу. Пусть не в престижную – какая разница! И из обычных школ нормальные люди выходят. А, может быть, к нам вернётесь? В Кишинёв, насовсем! С мамой будете там жить…

– Нет, Павлик. Московская прописка – последнее, что у меня осталось. Не для того мы с Артёмом её зубами выгрызали, чтобы сейчас отдать просто так. И гражданство менять мне тоже ни к чему. Алла – москвичка, и мы останемся здесь. Я ведь из лицея уволилась, а в столице всегда легче работу найти. Вариант попался неплохой – гувернанткой пойду к двум девочкам в обеспеченную семью. Их отец знал Артёма, так что примет. Им повезло – в кризис не разорились. Согласны меня пригреть по старой памяти. Стану дочек сразу трём языкам обучать – чем плохо?

– Не мне судить. Поступай, как тебе удобнее. Значит, Виноградов, говоришь, сбежал? А остальные?

– Смулаковский при задержании отстреливался, и ответным огнём был убит. Он не поехал с Виктором потому, что мать оставалась совсем одна. Хоть она десять лет на зоне провела, а под старость все люди становятся слабыми. Теперь всё равно одна дорога ей – в интернат. Умер от ранения в живот и Вячеслав Клыков, охранник с той самой дачи. Сбежавшие из части солдатики выжили, но все трое были ранены. Серёже Минковичу осколок попал в голову. Петя Чернов и Вадик Пихуля отделались легче – сейчас поправляются. Я на суд пойду, буду умолять, чтобы им поменьше дали. Ведь благодаря им я смогла вернуть дочь! Ещё один охранник, который стерёг заложников, погиб. Третьего арестовали…

– Это всё хорошо, но Старосвецкий, гебист грёбаный, успел слинять! И Виноградов тоже… Попробуй из Штатов достань их – наплачешься!

– Не ругайся, Павлик, прошу тебя. Не бывает так, к сожалению, чтобы всё удавалось. Оксана и без того совершила невозможное. Не её вина, что рейс Старосвецкого ушёл раньше, чем солдатики набрели на дом в лесу. Ему и на сей раз крупно повезло…

– Да, я заметил, что везёт только мерзавцам и дуракам. Но, надеюсь, справедливость восторжествует. Он недолго проживёт на свете.

– Я не знаю его судьбы, Павлик, и стараюсь не распалять себя понапрасну. Только бы Аллочкину пневмонию вылечили, а больше ничего и не надо! А ведь ей бандиты сказали, что я скончалась. Богач-извращенец за неё громадные деньги заплатил, и я боюсь, что он Аллочку украдёт опять. Ведь она – его собственность.

– Знаю я всё, Леся. Тебе, как ни крути, нужна охрана. Вам с Аллой нужна.

– Может быть, но как её обеспечить? Мы теперь бедняки.

– Думай о хорошем, сестрёнка. Вы уже свою чашу испили.