– Им наплевать, они сдают дворцовые залы под цыганские свадьбы. Предупреждаю, если мы не найдем клад, его найдет кто-то другой!

Галуздин почесал в затылке:

– Ну, тогда нужно это… как его… кайло или мотыгу. Не голыми же руками ломать?

– Так позвоните Канторовичу, пусть принесет!

– И хорошо бы понятых… – следователь достал телефон.

Дайнека махнула рукой:

– Зовите!

Спустя полчаса в часовне собрались: завхоз Канторович с мотыгой и ломом, Татьяна Ивановна Песня и Водорезов. Двое последних были привлечены в качестве понятых.

– Вы уверены, что это законно? – обеспокоенно поинтересовалась Татьяна Ивановна.

Галуздин буркнул:

– Уверен. – Он сердито посмотрел на Дайнеку и приказал Канторовичу: – Ломайте стенку, Ефим Ефимович!

Тот ухнул мотыгой. Первые кирпичи, попадавшие на пол, открыли их взорам бездонную темноту.

– Там пусто? – спросил Водорезов и наклонился, чтобы лучше разглядеть.

Однако Канторович ударил еще и еще. На этот раз обвалился целый кусок кладки. То, что они увидели, заставило их замолчать. В застенном пространстве на горизонтальной поверхности покоилась мумия женщины в белом саване. На ее обтянутом кожей черепе сохранились пучки темных волос, на высохшем лице – ровные зубы. На груди, поверх полуистлевшей льняной ткани, лежала гигантская грушевидная жемчужина, прикрепленная к жемчужному колье, обернутому вокруг ссохшейся шеи.

– Это графиня Измайлова, – прошептала Дайнека.

– А что у нее на груди? – вежливо сросил Канторович.

– Это «Деметра», знаменитая жемчужина рода Измайловых.

– Боже мой! – разволновался завхоз. – Сколько же она стоит?

– Смотрите! – Татьяна Ивановна указала в дальний угол склепа. – Там шкатулка!

– Да это не шкатулка, а целый сундук, – пробормотал Канторович и подтянул его поближе мотыгой.