— А лучше того — позвоните ей по телефону.

— У нее нет на квартире телефона.

— Тогда звоните в университет.

— Но сейчас ведь каникулы…

— Ах да… Тогда вызовите вашу Ольгу для междугородного телефонного переговора часиков эдак на семь-восемь вечера, сегодня. Телеграмма успеет дойти. И тогда вы прямо отсюда, из этого номера, спросите Ольгу, что ее так взволновало. Нет, что там ни говорите, а боги брахманизма лучше чем кто-либо решали для себя вопрос разлуки с любимыми…

— И как же они его решали? — с интересом спросил Арвид Казакис.

— А они исключили саму возможность таковой. Каждый бог этой религии носил в себе самом собственную женскую ипостась. Недурно придумано, а?

И Леденев, усмехнувшись, подмигнул молодому товарищу.

Встретились они только вечером. Юрий Алеексеевич возвратился в девятом часу, неся бутылки с простоквашей. Из портфеля он принялся выкладывать на стол свертки.

— Вы, Арвид, конечно, не ужинали…

— Ждал вас, Юрий Алексеевич, чтобы вместе пойти в ресторан.

— Знаете, Арвид, я проходил сейчас мимо… Там дым стоит коромыслом, в этом ресторане. Танцы-манцы, коллективная поддача за столиками и так далее. На нас с вами, захотевших лишь утолить голод, официанты будут смотреть как на пришельцев-марсиан. А у нас на этаже у дежурной есть горячий чай. Вот еще простокваша, колбаса, сыр, масло. Мы отлично поужинаем в номере и спокойно поговорим о делах.

Когда Арвид принес чай в стаканах, Юрий Алексеевич спросил, сооружая бутерброды:

— О чем был ваш разговор с Западноморском? Выяснили причину нервозности своей подруги?

— Ольга говорит, что дело касается Синицкой.

— Синицкой? — переспросил Леденев.

— Да. Она нашла у нее какое-то письмо. Какое — не говорит. Нельзя, сказала Ольга, говорить об этом по телефону. Касается, мол, вашего дела… Так она и сказала. И ни слова больше.

— В каком смысле «вашего дела»?

— Она имеет в виду то, чем я вообще занимаюсь…