— Я почти уверен, что знаю, — сказал Страйк. — Правда, добиться от нее признания будет трудновато, ведь на кону миллионы ее мужа. Да и вы с легкостью поймете, где она находилась, если вернетесь к фотографиям из материалов дела.

— Но…

— Изучите по снимкам фасад дома — так он выглядел в ночь смерти Лулы, а потом вспомните, как он выглядел, когда мы с вами ходили туда осмотреться. Это вам полезно для развития следственных навыков.

Робин чуть не запрыгала в приливе счастливого восторга, который, впрочем, тут же сменился холодным душем огорчения, потому что впереди уже маячил медиаконсалтинг и отдел кадров.

— Мне нужно переодеться, — сказал Страйк. — Наберите, пожалуйста, еще раз Фредди Бестиги.

Он исчез в кабинете, плотно затворив дверь, и сменил счастливый костюм (за которым теперь закрепил это название) на просторные брюки и удобную старую рубашку. Когда, направляясь в сортир, он проходил мимо Робин, ее лицо хранило выражение безучастного внимания, которое бывает у человека, обреченного ждать у телефона. Над треснутой раковиной Страйк почистил зубы, рассуждая, насколько проще стало общаться с Робин после того, как он дал ей понять, что ночует в офисе, вернулся в приемную и застал секретаршу в раздражении.

— По-моему, они даже не утруждаются записывать мои сообщения, — сказала она Страйку. — Отвечают, что он на студии «Пайнвуд» и просит не беспокоить.

— Ну что ж, по крайней мере, мы знаем, что он вернулся из-за границы, — сказал Страйк.

Он достал из шкафа промежуточный отчет, сел на диван и принялся молча добавлять записи вчерашних бесед. Робин исподтишка наблюдала за ним и восхищалась той методичности, с которой ее босс заполнял таблицы, отмечая, где, как и от кого получены те или иные сведения.

— Как я понимаю, — сказала она, нарушив затяжное молчание, во время которого тайком косилась на босса и разглядывала фотографию дома номер восемнадцать по Кентигерн-Гарденз, — в вашем деле нужно фиксировать каждую мелочь, чтобы ничего не забыть?

— Не только для этого, — ответил Страйк, не поднимая головы, — но еще и для того, чтобы не оставлять никаких лазеек для защиты.

Это было сказано так спокойно, так веско, что Робин еще несколько мгновений поразмышляла над его словами, прежде чем истолковать их правильно.

— Вы хотите сказать… в общем и целом? В принципе?

— Нет, — Страйк не отрывался от работы, — в данном, конкретном случае. Когда состоится суд по делу об убийстве Лулы Лэндри, я не допущу, чтобы обвиняемый вышел сухим из воды, сославшись на неточность моих записей, а следовательно, и на мою ненадежность как свидетеля.