А у него уже созрел ближайший план. Секретутку можно выцепить возле школы экономики, где она обычно пасет ту блондинистую шмару. А перед тем сменить шапку и, возможно, очки. Он пошарил в карманах. Мать твою, как всегда – одна мелочовка. Пора Чудо гнать на заработки. А то ноет, блеет, чего только не придумывает, лишь бы дома сидеть.

Все же наскреб на две новые шапки – на бейсболку и серую шерстяную взамен той, черной, – ту пришлось выбросить в урну на Кембридж-Серкус. А потом на метро поехал в Холборн.

Там ее не оказалось. И студентов тоже. Безрезультатно поискав глазами золотисто-рыжую голову, он вспомнил: сегодня же понедельник, второй день Пасхи. Школа экономики не работала.

Через пару часов он вернулся на Тотнэм-Корт-роуд, поискал ее в «Корте» и некоторое время побродил у «Мятного носорога», но все без толку.

До этого он несколько дней кряду не имел возможности выйти на улицу и теперь расстроился почти до боли. В волнении он заметался по окрестным переулкам в надежде, что ему попадется какая-нибудь мокрощелка, да любая баба, не обязательно Секретутка; ножи сами просились на свет из потайных карманов.

А вдруг от его поздравительной открыточки Секретутка закатила истерику и уволилась? Он-то рассчитывал совсем на другое: что она перепугается до смерти, будет сходить с ума, но останется у Страйка – тогда через нее можно будет раздавить этого гнуса.

Ближе к вечеру он в глубоком разочаровании вернулся к Чуду. Им предстояло провести двое суток вместе, и от такой перспективы он полностью утратил самообладание. Заменить бы Секретутку Чудом – прибежал домой, ножи наготове, мгновенное избавление – и дело с концом, но нет, нельзя. Чудо требовалось ему живьем и в полном повиновении.

Да за эти двое суток он лопнет от ярости и ожесточения. В среду вечером он предупредил Чудо, что наутро уйдет с рассветом, поскольку ему халтурку одну предложили, и напрямик сказал, чтобы Чудо тоже на работу собиралось. Тут нытье началось, сопли-вопли – он и не стерпел. Чудо струхнуло и давай его успокаивать. Мол, оно ж без него никуда, оно к нему привязано, оно его хочет, оно виновато…

Лег спать он отдельно – якобы довело его это Чудо. Спокойно подрочил, но какая-то неудовлетворенность осталась. Ему хотелось, до невозможности хотелось другого: контакта с женской плотью через острую сталь, ощущения своей властности, фонтана крови, полного подчинения, криков, мольбы, судорожных всхлипов и завываний. Перетряхивание прошлого опыта облегчения не приносило, а только разжигало желание. Он сгорал от потребности сделать это заново: он грезил только о Секретутке.