Наверху кто-то снова заорал национальный гимн. Автобус набирал скорость. Сердце стучало быстро и громко. Вскоре он отдышался.

Глядя на свое отражение в грязном оконном стекле, он поигрывал в кармане еще теплыми женскими пальцами. Паника улеглась; ее тут же сменил неподдельный восторг. Он улыбнулся своему темному отражению, ибо только оно могло постичь и разделить с ним сегодняшний триумф.

39

39

The door opens both ways…

– Иди сюда, – позвала в понедельник утром Элин, в ошеломлении застывшая перед телевизором с вазочкой мюсли в руках. – Ты не поверишь!

Только что принявший душ и, как всегда, уже полностью одетый, Страйк вошел на кухню после их ночного воскресного свидания. Безукоризненное бело-кремовое пространство, освещенное невидимыми источниками света, поблескивало стальными поверхностями, как операционная космического века. Над столом к стене крепилась плазменная панель. Стоявший на трибуне президент Обама делал какое-то заявление.

– Усама бен Ладен убит! – сказала Элин.

– Ни фига себе! – вырвалось у Страйка, следившего за бегущей строкой внизу экрана.

После бритья, в чистой одежде он выглядел немногим лучше, чем вчера, – долгие часы охоты за Лэйнгом и Уиттекером давали о себе знать: глаза налились кровью, лицо посерело. Он подошел к кофемашине, налил себе большую чашку и залпом выпил. Ночью он едва не заснул прямо на Элин и счел одним из достижений минувшей недели, что худо-бедно довел дело до конца. Сейчас, облокотившись на стальную поверхность островка, он не сводил глаз с лощеного президента и завидовал ему черной завистью. Тот хотя бы поразил свою мишень.

Элин подбросила Страйка до метро; ставшие известными подробности смерти бен Ладена дали им пищу для разговоров.

– Интересно, откуда они точно знали, что это он, прежде чем штурмовать здание, – рассуждала, притормаживая у входа, Элин.

Над этим же вопросом размышлял и Страйк. Разумеется, Усама бен Ладен был заметной личностью: под два метра ростом… тут Страйк мысленно вернулся к Брокбэнку, Лэйнгу и Уиттекеру, но Элин вывела его из раздумий.

– У меня на работе в среду фуршет, если тебя это хоть как-то интересует, – полузастенчиво сообщила она. – Мы с Данканом утрясли практически все вопросы. Мне надоело таиться.

– Прости, не смогу, – сказал он. – На мне слежка висит, я же тебе говорил.

Ему пришлось напустить туману, чтобы она подумала, будто слежка за Брокбэнком, Лэйнгом и Уиттекером – это оплачиваемые заказы, иначе она не поняла бы его бесплодной пока настойчивости.

– Ничего страшного. Тогда буду ждать твоего звонка, – сказала Элин, и Страйк уловил в ее голосе холодные нотки.