– Баллон с гелием, – перешел к следующему пункту Страйк. – Кто-нибудь знает, когда он был куплен?

Вопрос был встречен гробовым молчанием.

– Устраивались ли там домашние праздники, – спросил Страйк, – например, для кого-нибудь из внуков?..

– Никогда, – подала голос Физзи. – Дом на Эбери-стрит служил папе рабочим кабинетом. Сколько я себя помню, никаких праздников там не устраивали.

– А вы, миссис Чизл, – обратился Страйк к вдове, – не припомните ли какого-нибудь случая?..

– Нет, – перебила она. – Об этом уже спрашивали следователи. Должно быть, этот баллон купил сам Джаспер – другого объяснения нет.

– А квитанции не сохранилось? Или чека об оплате банковской картой?

– Он ведь мог и наличными заплатить, – услужливо подсказал Торквил.

– Следующий пункт, который хотелось бы прояснить, – не останавливался Страйк, сверяясь с заранее составленным списком, – касается телефонных звонков министра в то утро. Очевидно, что он позвонил вам, миссис Чизл, а после этого вам, Рафаэль.

Рафаэль кивнул. Кинвара сказала:

– Он хотел уточнить, всерьез ли я написала о своем уходе, и я подтвердила, что да, всерьез. Разговор был недолгим. Я не знала… не имела понятия, кем на самом деле является ваша помощница. Она возникла ниоткуда, а Джаспер, когда я стала задавать о ней вопросы, повел себя как-то несуразно, и я… я очень расстроилась. Подумала, что он закрутил с ней роман.

– А вас не удивило, что муж выжидал до утра, прежде чем позвонить вам насчет оставленной вами записки? – осведомился Страйк.

– Он сказал, что не сразу ее заметил.

– Где вы ее оставили?

– На его прикроватной тумбочке. Вероятно, муж вернулся домой нетрезвым. Он много пьет… пил… много пил. С тех пор, как его начали шантажировать.

Норфолк-терьер, оставленный на улице, вдруг стал биться в застекленную дверь и снова зашелся лаем.

– Чертов кобель, – бросил Торквил.

– Он тоскует по Джасперу, – объяснила Кинвара. – Это б-был… пес Джаспера…

Вскочив со своего места, она отошла в сторону и выхватила несколько бумажных носовых платков из коробки, стоявшей поверх книжек по садоводству. Всем стало неловко. Терьер тявкал не умолкая. Лабрадор проснулся и один раз хрипло гавкнул в ответ. Тут кто-то из белобрысых ребятишек, опять появившихся на лужайке, позвал его играть в мячик. Терьер потрусил к ним.

– Молодчина, Прингл! – прокричал Торквил.