Заметив ее интерес, Лэйборн показал ей результаты токсикологической экспертизы и записи телефонных разговоров, на основании которых было возбуждено дело, потом открыл большой шкаф, где хранились помеченные этикетками вещдоки, включая треснувший тюбик с таблетками «лахезис», грязный картонный пакет из-под апельсинового сока и прощальное письмо Кинвары к мужу. Увидев похищенную Флик записку и фотографию лежащей на кровати картины «Скорбящая кобыла», Робин испытала прилив гордости: она знала, что теперь это главные улики в деле.

– Ну что ж, – окружной инспектор Лэйборн закрыл шкаф и подошел к монитору компьютера, – пора увидеть малышку в действии.

Он вставил в ближайший системный блок диск с видеозаписью и предложил Страйку, Робин и Уордлу подойти поближе.

На экране появилась многолюдная площадь у вокзала Паддингтон, по которой рывками передвигались дергающиеся черно-белые фигурки.

В правом верхнем углу отображались дата и время.

– Вот она. – Лэйборн нажал на «паузу» и указал толстым коротким пальцем на какую-то женщину. – Узнаете?

Невзирая на размытость изображения, в этой фигурке можно было распознать Кинвару. В кадр попал бородатый мужчина, который поедал ее глазами – скорее всего, потому, что Кинвара шла в распахнутом пальто, наброшенном поверх облегающего черного платья, в котором она была на паралимпийском приеме. Лэйборн возобновил просмотр.

– Следите, следите за движениями: облагодетельствовала нищего.

Кинвара подала стоящему в дверном проеме перебинтованному мужчине с пластиковым стаканом в руке.

– Смотрите внимательно, – безо всякой необходимости продолжал Лэйборн, – подходит к железнодорожнику… задает какой-то пустой вопрос… предъявляет билет… вот, сейчас, не пропустите… выходит на платформу, останавливается и задает вопрос кому-то другому, чтобы каждая собака могла подтвердить ее перемещения, даже если она сама не попадет под камеру… и-и-и-и… посадка на поезд.

Картинка дернулась и поменялась. Поезд подходил к вокзалу в Суиндоне. Кинвара вышла, разговаривая с другой пассажиркой.

– Видите? – сказал Лэйборн. – Все делает для того, чтобы ее запомнила чертова уйма народу, а дальше…

Изображение опять сменилось – теперь на привокзальную парковку там же.

– Вот снова она, – указал Лэйборн, – машина припаркована прямо рядом с камерой, удобно. Садится за руль – и в путь-дорогу. Приезжает домой, уговаривает девушку-конюшую остаться ночевать, сама ложится в соседней комнате, а утром на глазах у девушки отправляется на конную прогулку… железобетонное алиби. Конечно, не только вы, но и мы уже пришли к логическому выводу: если это убийство, то в нем должны были участвовать двое.