— Да, — с серьезным видом кивнул Кафир.

— Очень хорошо. — Он пожал Кафиру руку. — Не подведите меня — я на вас полагаюсь. — Сказано это было самым обычным тоном, но в черных глазах Александра Мухаммед Кафир прочел скрытое предостережение.

— Не беспокойтесь, все будет сделано, — заверил он.

Выходя, Александр мельком посмотрел на зеркальное отражение в застекленной двери и заметил, как переменился в лице Кафир. Это его встревожило.

Нью-Йорк.

Старинные часы в кабинете Александра пробили два раза. Два часа пополуночи. Мередит сидела за письменным столом, в сотый раз перечитывая собранные материалы: газетные вырезки, статьи, собственные заметки. Глаза уже слезились от напряжения, а шея и плечи затекли от усталости. После отъезда Александра в Стамбул она вновь с головой погрузилась в исследования.

Наконец, устав бороться с сонливостью, Мередит решила, что на сегодня достаточно и, сладко зевнув, встала из-за стола. Вдруг внимание её привлекла одна из черно-белых фотографий Элизабет, которая лежала рядом с обрамленным фотоснимком самой Мередит и Александра, сделанной во время их медового месяца. Взяв обе фотографии и приложив их друг к другу, чтобы лица Александра и Элизабет оказались рядышком, она принялась внимательно разглядывать их. Несмотря на то, что сравнивала она двоих людей из разных миров и разных эпох, сходство было настолько разительным, что бросалось в глаза. Овал лица, разрез глаз, цвет и пышность волос — все было на редкость схожим. Но особенно поразили Мередит глаза, бездонные и черные, как у цыган. Глаза были совершенно одинаковые! «Нет, не может быть, — сказала себе ошеломленная Мередит. — Это невозможно!» Александр был сыном Константина и Мелины Киракисов. Сын Элизабет погиб. Но в голове Мередит эхом откликнулись слова Александра: «Со мной там произошел несчастный случай. Я сильно пострадал и едва не умер…

В детские годы меня часто преследовали кошмарные сны… Какие-то незнакомые люди и… страшное ощущение, как будто я был погребен заживо…»

Мередит подняла голову и посмотрела на портрет Элизабет с ребенком. У матери и сына были одни и те же черные как смоль волосы и черные цыганские глаза, сверкающие как отшлифованные ониксы. Мысленно Мередит представила портрет Константина и Мелины, который висел в фойе виллы на острове. Она вспомнила, как полушутя бросила Александру: «Ты совершенно не похож на них — должно быть, тебя подбросили.» Теперь шутка обретала зловещий смысл.

«Нет, — твердо сказала она себе. — Это невозможно.»

На следующее утро Мередит позвонила в Чикаго Уильяму Мак-Клоски.