* * *

Вечером она впервые прошла почти через весь дом. Он был огромен, с великим множеством коридоров, каких-то черных ходов, лестниц, проходных комнат. И везде – ощущение того, что находишься в нежилом помещении. Пахнет краской и лаком, хотя ремонт явно закончился, пора было бы приехать хозяевам. Но хозяином, как Юля поняла, и являлся странный молодой человек по имени Саша, который подрабатывал электриком, вернее, играл роль электрика. Возможно, он был вором в законе или грозой местных рэкетиров. Но Юля прекрасно знала: каждого «авторитета» Шестой отдел держал на мушке. Так вот: «весомого» человека по кличке Боксер в картотеке отдела не существовало. Это она знала точно, как знал и Крымов, который куда лучше ее разбирался в подобных вещах. А это означало, что Боксер занимал совершенно другую, быть может, параллельную нишу в преступном мире.

За ней пришли и повели ее к Боксеру. Она приготовилась к хамству и, возможно, к насилию: в правом кармане шортов (им привезли шорты, майки, трусы и гигиенические прокладки) она прятала руку с кастетом; в левом же кармане находился пистолет.

Приготовилась ли она к смерти? Маловероятно. Юля старалась не думать об этом, в ее воображении рисовались очень даже «веселые» картинки: тесный гроб, заваленный землей; десяток обезьяноподобных охранников, насилующих ее и Стеллу; лужа крови, настолько густой, что из нее невозможно выбраться… И так до тошноты, до одури, пока она не начинала петь… А пела она все подряд, и на русском, и на английском, и даже песенку из репертуара Шарля Азнавура завывала на французском.

– Не вой, и так тошно, – умоляла ее потерявшая всякую надежду Стелла. – Разве можно так блеять на пороге смерти?

– Можно и даже нужно. Я где-то читала: чтобы не раскисать и не впадать в депрессию, психологи рекомендуют петь, танцевать… Стелла, ты не потанцуешь со мной? – спросила Юля, почувствовав, что глаза наполняются слезами.

* * *

На сей раз Боксер был не в черном – они уже привыкли видеть его именно в черном, он часто проходил под окнами, – а во всем белом. Боксер был красивым худощавым блондином с тонкими губами и спокойными, до скуки, светлыми глазами… К бледному лицу его, похоже, не приставал загар. Его можно было бы назвать красивым, если бы не невидимая ледяная оболочка, в которой он жил; при приближении Боксера появлялись дрожь в коленях и спазмы в желудке… Красота и страх – явления, которые не должны быть совместимы. Как не может быть красивым зло или пошлость.

На нем тоже были шорты и белая майка. «Курортный роман» продолжался. Огромный сад, окружавший дом, заполнял комнату, куда привели Юлю, птичьим гомоном, шелестом листвы и ароматами флоксов. Боксер, казалось, только что позавтракал и теперь вертел в руках лимон.