– Хочешь, я объясню тебе, почему он так на тебя смотрел? – Юля уже готова была раскрыть свои карты, но Шубин перебил ее:

– Знаете что, вы потом поговорите о своих женских делах, а сейчас давайте выпьем.

– Правильно, – поддержала его Лариса, – помянем его… Господи, да что же это такое происходит? Молодой парень, красавец… и убили… Пьем не чокаясь.

– Подожди, мне бы водички кипяченой, – попросил Шубин.

– Ну ты прямо как женщина, – проворчала Лариса, вставая и наливая воду в стакан.

– И мне, если можно, – поддержала Шубина Юля.

Пока Лариса разливала кипяченую воду по стаканам, Шубин насыпал ей в рюмку клофелина и даже успел слегка размешать.

А спустя приблизительно час бесчувственную Ларису переодели в ту самую одежду, детали которой в свое время она нашла в этой квартире. И если эластичное белье еще можно было кое-как натянуть на тело, то с зеленым английским платьем пришлось повозиться; Юля приняла решение слегка распороть боковой шов, чтобы протиснуть в вырез платья Ларисины плечи и бедра. Даже чулки, и те надели на ноги, а на шею повесили крестик, который Крымов так и не успел, в силу то ли своей занятости, то ли расхлябанности, отдать на экспертизу. Они прихватили его из сейфа в агентстве.

Когда Юля достала из сумки черный стриженый парик и надела его на голову Ларисы, предварительно спрятав под него ее длинные и светлые волосы, она вдруг вспомнила слова Маргариты Евгеньевны: «Они же умрут от разрыва сердца, мужчины намного впечатлительнее нас». Как это верно сказано. Действительно, Лариса, лежащая пока еще на кровати в спальне, где и происходило ее переодевание, была не похожа сама на себя. Во-первых, она казалась меньше, моложе… Да и вообще это была совершенно другая женщина.

Шубин перенес Ларису на ковер, и Юля принялась за работу. В ее задачу входило превратить Ларису в Лизу Пермитину с отрезанной, но приставленной головой. То есть надо было при помощи грима и еще одной пробирки, привезенной из роддома, изобразить на шее разрез с запекшейся кровью, на веки наложить синеватые тени, а губы сделать вообще черными…

Когда «покойница» была готова, Юля, рискуя быть непонятой, позвонила Маргарите Евгеньевне.

– Я разбудила вас?

– Кто это?

– Юля Земцова. Нас никто не подслушивает?

– Нет. – Голос старой сплетницы приободрился, и Юля уловила в нем авантюрную нотку. – Я вас слушаю. Что-нибудь случилось? Вы уже знаете, что Зверева убили?

– Маргарита Евгеньевна, я сделала ТАК, КАК ВЫ ПОСОВЕТОВАЛИ.

Последовала пауза.

– Я поняла. Вы хотите, чтобы я пришла и посмотрела? Хорошо, только приму сердечные капли…