Агапкин постучал. Разговор затих.

— Да, Федор, войдите, — громко произнёс Мастер.

Он назвал Агапкина по имени. Не брат, не Дисипль. Стало быть, его гости не имели отношения к Ложе.

— Добрый день, Матвей Леонидович. Здравствуйте, господа, — сказал Агапкин.

Двое мужчин в полувоенных френчах, один молодой, полный, рыжеватый, курносый, с девичьим нежным румянцем на щеках, второй постарше, худощавый седеющий брюнет с тонким, породистым лицом, уставились на него весело и удивлённо.

— Господа, — повторил рыжеватый иронически важным тоном и поднял вверх пухлый палец.

— Вот, товарищи, знакомьтесь, — сказал Мастер, — Агапкин Федор Фёдорович, замечательный доктор, верный помощник и уже почти родственник профессора Свешникова Михаила Владимировича.

— Степаненко, — представился рыжеватый.

— Если мне не изменяет память, родственник там полковник Данилов, — задумчиво произнёс брюнет и взял папиросу.

— Младший брат товарища Кудиярова геройски погиб в боях за Кремль, — вполголоса пояснил Мастер, — вы, Федор, садитесь. Сейчас будет чай.

Агапкин присел на край стула, жадно глядя на папиросу, которую мяли худые пальцы товарища Кудиярова. Лицо его показалось смутно знакомым.

— Между прочим, среди разоружённого офицерья полковника Данилова покамест нет, — сказал Степаненко.

— Среди убитых тоже не нашли, — добавил Кудияров, чиркнув наконец спичкой.

— Тю-тю, полковничек, — Степаненко вытянул трубочкой пухлые губы, — тю-тю. Небось, на Дон подастся, к атаману Каледину.

— Неужели не навестит молодую жену, не попрощается? — спросил Кудияров.

— Татьяна Михайловна, кажется, на сносях, — сказал Мастер и посмотрел на Агапкина, — она, часом, не родила ещё?

— Родила, — чуть слышно произнёс Федор.

— Вот как? А что голос такой грустный? Надеюсь, всё прошло благополучно?

— Да. Ребёнок здоров. Мальчик.

— Стало быть, можно поздравить господина полковника, — оживился Кудияров, — вернётся, а тут такой сюрприз. Сын. Первенец.