Девица в матроске принесла кружку пива, спросила князя, что он желает заказать. На своем ломаном немецком он попросил порцию белых баварских колбасок. Девица сказала, что колбасок нет, предложила свиные ножки, гуляш, суп. Но князь настаивал на колбасках, потребовал сию минуту отправить кого-нибудь в мясную лавку.

Девица была терпелива, хорошо воспитана, однако скоро между ней и князем стал вибрировать воздух, голоса зазвучали громче, раздраженней, наконец она не выдержала, тихо, сквозь зубы, выругалась и удалилась.

Федор не вмешивался, дул на пивную пену, смотрел в окно. И вдруг низкий мужской голос у него за спиной произнес:

— Колбаска не должна слышать, как часы бьют полдень. Разве вы не знаете эту старую баварскую поговорку? Белые колбаски здесь принято есть только на завтрак. Мое почтение, господин Гурджиев.

Федор видел доктора Эрнста фон Крафта лишь на фотографиях. Самая поздняя — групповой снимок участников венского конгресса по мозговой хирургии 1913 года. По описанию Михаила Владимировича, Эрни был невысокий, полноватый лысеющий блондин с мягкими неправильными чертами. Серые, глубоко посаженные глаза, круглые щеки, нос большой, слегка курносый, под ним пушистые светлые усы.

Перед отъездом Федор долго через лупу рассматривал лицо Эрни, но не надеялся узнать его при встрече. Однако узнал мгновенно, еще до того, как князь сказал:

— Добрый вечер, господин Крафт. Рад вас видеть. Это Теодор, мой ученик. Он, к сожалению, не говорит ни на одном из европейских языков.

Князь произнес это быстро, бойко, почти без акцента и принялся гипнотизировать доктора многозначительным взглядом. Федор привстал, молча поклонился.

Эрни чем-то неуловимо напоминал Михаила Владимировича. Та же приветливая улыбка, сухое тепло ладони, в меру крепкое рукопожатие, спокойный, доброжелательный взгляд. Внешне два доктора были совершенно не похожи. Эрни полный, круглолицый. Михаил Владимирович выше, худее, седой, но без лысины, и усов никогда не носил.

Князь вдруг стал болтать без умолку, тщательно выговаривал слова, почти не делал грамматических ошибок.

— Тут теплее, чем в Берлине, но идет дождь. Понятное дело, Бавария — это юг, Пруссия северней. Берлин красивый город, но Мюнхен красивее.

Доктор вежливо слушал, рассеянно листал меню, иногда быстро взглядывал на Федора.

— В этом отеле есть душ в каждом номере, хотя дом очень старый, семнадцатого века, — тарабанил князь, словно желал продемонстрировать свои успехи в изучении немецкого языка.

— Да, мне тоже нравится этот отель именно потому, что в каждом номере отличный современный душ, — кивнул доктор, — я всегда останавливаюсь тут, когда приезжаю в Мюнхен.