— Постойте, — снова перебила его я. — Там что, список всех ее проблем? В записке есть слова, что она решила уйти из жизни или что-то в этом роде?

— Нет.

— Вам не кажется это подозрительным?

— Кажется, Дженни, но больше ничего подозрительного не обнаружили. На шприце и на ампуле с лекарством только ее отпечатки пальцев.

— Разве на ампуле не должно быть отпечатков аптекаря, например?

— Нет, ампулы в коробке, а на коробке несколько отпечатков, возможно, и аптекаря или кто там еще мог их оставить.

— Вы сейчас в ее, то есть их с Жилем, квартире?

— Да.

— Можно я тоже приеду и посмотрю.

— Нет, Дженни, это лишнее. Скажите мне лучше, когда Вы в последний раз разговаривали или видели Лору? Она, как я понимаю, была Вашим клиентом.

Видимо, они нашли соответствующие бумаги при обыске, поскольку я не помнила, чтобы я говорила инспектору о своем сотрудничестве с Лорой.

— Я звонила ей сегодня вечером из того кафе, спрашивала, знакома ли она с Брандтом.

— И?

— Нет, она про такого никогда не слышала. Настроение у нее, как мне показалось, было не очень, но учитывая обстоятельства…

— Дженни, я же просил Вас держаться подальше от этого дела! — взорвался инспектор. — Сначала после Вашего письма убивают Марту Крейн, затем после Вашего звонка Ваш же собственный клиент пытается наложить на себя руки…

— Но я же только спросила у нее про Брандта! Больше мы ни о чем и не разговаривали.

Я испугалась. Картина, которую нарисовал инспектор, была удручающая, а я во многом виновата.

— С кем Вы еще связывались сегодня? — спросил Норман.

— Я была у родителей Марты, разговаривала с ее соседкой Сью.

— А как Вы на нее вышли?