Вскочив на ноги, Максим сбежал вниз по насыпи.
Уолден так и стоял рядом с оградой, когда к нему подошел Бэзил Томсон.
Забравшиеся на пути полицейские уже добежали до дальней ветки, но беспомощно застыли на месте, дожидаясь, пока пройдет длинный состав. А ему, казалось, нет конца.
Когда путь наконец освободился, Максима нигде не было видно.
– Этот мерзавец все-таки сумел сбежать, – констатировал один из полицейских.
– Сумел, чтоб ему вечно гореть в аду! Вот дерьмо! – в сердцах откликнулся Бэзил Томсон.
А Уолден лишь молча повернулся и пошел к машине.
Максим перелез через каменный забор и очутился на улочке бедняцкого квартала, застроенного в ряд тесными домиками. Вдоль ограды было устроено примитивное футбольное поле. Группа подростков в огромных кепках прекратили игру и удивленно уставились на него. Но он побежал дальше, не обращая на них внимания.
Полиции понадобится несколько минут, чтобы развернуть погоню по эту сторону железной дороги. Они, конечно же, кинутся искать его, но только будет уже слишком поздно. За это время он успеет удалиться от насыпи на добрые полмили, а то и дальше.
Максим продолжал бежать, пока не оказался на оживленной торговой улице, где, мгновенно оценив обстановку, вскочил в проезжавший мимо омнибус.
Он сумел спастись, но неприятные мысли назойливо преследовали его. Ему доводилось бывать в подобных переделках прежде, но никогда он не впадал в панику, никогда не был так напуган, как сегодня. Он вспомнил, о чем подумал, соскальзывая вниз по скату крыши: «Я не хочу умирать!»
Когда-то в Сибири он потерял способность бояться. Но теперь она к нему вернулась. Впервые за долгие годы он очень хотел жить. «Я снова превратился в обычного человека», – понял он.
Глядя в окно на запущенные и грязные улицы юго-восточного Лондона, он задался вопросом: сумеют ли эти оборванные детишки и их мамаши с нездоровыми бледными лицами опознать его в новом обличье?
Его постигла настоящая катастрофа. Он больше не сможет действовать с прежней быстротой, проявлять свойственную ему выдержку, и это неизбежно скажется на выполнении его важной миссии.
«Мне страшно», – подумал он.
«Я хочу жить».
«Я очень хочу снова увидеть Шарлотту».