— Хорошо, — согласилась она. — Давайте сюда Вадьку, я ему скажу, что зря отпирается.

Однако, когда тот появился на пороге и скользнул по ней нагловатым взглядом, она покраснела и опустила голову. В такой позе, запинаясь, она смущенно рассказала о последней встрече с Субботиным на вокзале. Рассказ не произвел на того ровно никакого впечатления. Он остался спокойным.

— Врет она, — равнодушно процедил он сквозь зубы. — Пьяная была, наверно, вот и выдумывает, что в голову взбредет. С Витькой своим выжрала пару бутылок и забалдела. На вокзал-то я, может, и приходил, но к ней с такими разговорами и не думал подходить.

После его слов Нина окончательно сникла, понурилась, и Вершинин пожалел, что устроил ей такую экзекуцию. Он предвидел, что Субботин может отказаться, но не ожидал столь резкой и циничной формы отказа. Вячеслав отпустил девушку.

— Так, — начал он, смерив Субботина презрительным взглядом, — солгать в глаза, оскорбить человека тебе раз плюнуть.

— Какой это человек? — сморщился тот. — Глиста она и есть Глиста. Разве это человек?

— Она человек, она исправится, потому что у нее осталось главное — совесть, а вот ты ее давно потерял.

Субботин демонстративно отвернулся в сторону.

Вячеслав помолчал, разглядывая его затылок.

— И все-таки, Вадим, в тот день ты был на вокзале, — возобновил он разговор.

— В какой?

— В день убийства Шестакова.

— Не помню, давно это случилось. Может и… был.

— Значит все-таки был. Один?

Субботин вздрогнул. Кровь отхлынула от его лица, нижняя челюсть отвисла. И хотя Вершинин привык к резкой смене настроения у парня, на сей раз он понял, что тот действительно сильно испугался.

«Почему он так испугался? — стучало в голове. — Может, увидел кого в окошке? Нет. Окно грязноватое, и к нему близко никто не подходил. Что же произошло? Я поинтересовался, был ли он на вокзале один. После моего вопроса возникла такая странная реакция. Но «после» не всегда означает «вследствие». Продолжить расспросы? Сейчас с ним разговаривать бесполезно. Он сильно испуган. Чертовщина какая-то. Самый настоящий испуг».

Он попытался расшевелить Субботина, вывести его из оцепенения, но безуспешно.

— Вот твой пропуск, — сказал тогда Вячеслав. — Иди домой к родителям. Понадобишься — пригласим.

Не веря глазам, Вадим уставился на клочок бумаги, потом на следователя, пытаясь понять, не шутят ли с ним.

— Иди, иди.