— Извините меня, пожалуйста...

Он подошел к двери, открыл ее и сказал милиционерам:

— Уведите арестованного...

Вовостя опять посмотрел на незнакомого оперработника, теперь уже с откровенным любопытством, усмехнулся. Тимонин заметил, что улыбка у него получилась добродушная, без злости.

«Не выдержал, идиот! — ругал себя Борис, расхаживая по кабинету. — На первом допросе сорвался. А дальше?» Он распахнул окно. В комнату ворвался горячий сухой ветер, зашелестел бумагами.

Да, разговора не получилось. С чего же теперь начинать? Отказаться от Вовости, как это сделал Синицын? Борис с гневом отбросил эту мысль, родившуюся, наверное, под впечатлением утреннего разговора у Байдалова. Нет, он не откажется. Он начнет сначала. Но как?.,

Трудная работа... В армии легче. Там хорошие, честные парни — солдаты. Постой, постой! А ведь Вовостя тоже был солдатом, да еще и фронтовиком, ведь не зря же он упоминал о своих орденах. Надо сейчас же проверить...

В военкомате, куда пришел Тимонин, сотрудники собирались идти на обед. Знакомый Борису майор, нагнувшись, закрывал ящики своего стола,

— Один вопрос, товарищ майор.

Тот поднял голову:

— А-а, Тимонин! Здравствуй. Ну, как устроился? Решил задачу?

— Решаю,— улыбнулся Борис и, понизив голос, попросил: — Очень важное дело, товарищ майор, помогите.

— Слушаю.

— Дайте мне сейчас всего на пять минут личное дело Владимира Ефимовича Миронова.

— Кто он по званию?

— Не знаю. Рождения 1924 года.

— Сейчас. Обожди меня здесь.

Он вернулся минут через десять с голубой папкой в руках.

— Вот, смотри. Миронов Владимир Ефимович. Старшина. Кстати, я его знаю,— сказал майор, разглядывая фотокарточку. — Он в позапрошлом году был у нас на переподготовке. Хороший парень, у него, кажется, много боевых наград. А что тебя интересует?

— Его служба в армии,— ответил Борис.