— Да. Охраны не надо, я поведу сам.

— А не удерет? Меня предупреждал Синицын, что это самый сволочной вор, за которым нужен глаз да глаз.

— Не беспокойтесь, все будет хорошо.

— Распишитесь,— пододвинул дежурный бумажку.

Тимонин взял ручку, размашисто поставил подпись.

Дежурный тщательно промокнул бумажку, зачем-то подул на нее, еще раз посмотрел на подпись, положил листок в ящик стола и сказал:

— Вот теперь — пожалуйста, берите.

Милиционер вывел из камеры Миронова. Арестованный медленно переступал ногами, на ходу надевая свою брезентовую куртку. Угрюмый вид его говорил о том, что ему уже чертовски надоело ходить на допросы и он ждет не дождется, когда все это кончится.

— Куртку оставьте, на дворе жарко,— сказал Тимонин.

— А ты что ж, на прогулку меня поведешь? — ухмыльнулся Миронов. — Может, бабу подкинешь?

Голубая безрукавка и коричневые брюки у него были измяты, но еще имели приличный вид. «Сойдет»,— решил Борис.

Миронов пошел впереди, привычно заложив руки за спину. Он направлялся к управлению.

 — Не сюда,— сказал Борис. — Идите за мной..

Вовостя удивленно хмыкнул, но молча повиновался.

Во дворе гаража, куда они пришли, стояла голубая «Волга», возле которой хлопотал шофер. Борис зашел с правой стороны, открыл переднюю дверцу машины.

— Прошу,— пригласил он Миронова.

— Ого, с комфортом, — с удивлением проговорил он, усаживаясь.

— Двигайтесь дальше, — подсказал Тимонин, — я рядом сяду.

На лице Миронова отразилось искреннее удивление:

— Что ж мне, за шофера?