— Утопающие хватаются за соломинку, — сказал Мехман с презрением. Именем закона вы отстраняетесь от работы.

Муртузов бросился к телефону. Он хотел позвонить Кямилову.

— Никуда никому вам не надо звонить, гражданин Муртузов. Вопрос решен. Я получил санкцию в прокура туре республики.

Муртузов с шумом втянул воздух, ему трудно было дышать.

— Знают ли в прокуратуре республики про золотые часы? — спросил он. Нельзя подходить к вопросу односторонне.

— Часы эти в надежном месте, — ответил Мехман и, распахнув несгораемый шкаф, достал часы. — Чистую совесть никаким золотом не купишь!

И он с омерзением бросил часы обратно в шкаф, как отбрасывают гнилой орех.

…Всю ночь Мехман работал, склонясь над столом, читал дело. Несколько раз звонил телефон. Мехман брал трубку, но, услышав голос Шехла-ханум, клал ее обратно на рычаг. Темная ночь казалась бесконечной. Совсем изнурившись, он прилег на диван и немного вздремнул.

Занялась заря. Медленно поднималось над горизонтом солнце.

Человек в калошах, тоже всю ночь бродивший по двору и следивший через окно за прокурором, собрал бумажные клочки и окурки, подмел двор. Солнце осветило комнату, озарив усталое, бледное лицо Мехмана. Человек в калошах открыл дверь, вошел в кабинет. Мехман очнулся, сел, протер глаза. Кривая тень человека в калошах, словно темное пятно, лежала на крашеном полу. Не говоря Калошу ни слова, Мехман поднялся, позвонил начальнику милиции Джабирову.

— Джабиров, будь добр направить ко мне милиционера. — И на расспросы Джабирова ответил кратко: — Пошли милиционера. Прошу…

Человек в калошах ринулся к двери, но прокурор повелительным жестом остановил его.

— Постойте!

— Раскрыть тайну своей семьи — это все равно, что броситься в бездонное море, — дерзко заявил Калош, пожимая плечами.

— Пускай даже в океан.

Мехман сел и начал писать постановление о мере пресечения. Пришел милиционер.

— Явился по приказанию начальника!

Мехман подписался, поставил точку.

— Отведите этого гражданина в тюрьму.

— Кого? — удивленно опросил милиционер, словно не веря глазам своим, и оглянулся по сторонам.