— Кучерова мы возьмем в работу, — поспешила вставить Семендяева. — Переделаем.

— Не надо, Таня, его в работу брать, а человеческое чувство к нему проявить нужно. Нужно посмотреть, где и как живет, как время проводит, с кем дружит. В общественную работу втянуть его нужно, да так, чтобы у него времени на безделье не оставалось.

Через полгода я вновь побывал на заводе. Зашел в цех. Кучеров стоял у новенького станка и проворно обрабатывал одну деталь за другой. Увидев меня, он улыбнулся. И это была не прежняя наигранная улыбка, а настоящая, душевная.

— Ну, как дела, Николай? — спросил я.

— После такого переплета, как с иголочки будешь! — он вновь улыбнулся.

Мастер Семикобыленко кивком показал на «Доску почета». Я подошел к ней и увидел знакомое лицо. Внизу небольшая подпись:

«Лучший слесарь цеха Николай Кучеров. Норму выполняет на 150—180 процентов».

«Лучший слесарь цеха Николай Кучеров. Норму выполняет на 150—180 процентов».

В комсомольском комитете, куда я зашел, рассказали, что Кучеров участвует в художественной самодеятельности, является активным читателем заводской библиотеки, создал футбольную команду.

— Трудно назвать мероприятия, в котором бы он не принимал участия, — добавила Таня Семендяева.

— Значит правильно мы поступили, передав Кучерова на воспитание коллектива?

— Безусловно, правильно.

— Вот так было с делом Николая Кучерова, — закончил прокурор Белов. — Вот так помогли ему настоящие друзья. И я горжусь тем, что помог ему немножко найти этих настоящих друзей.

СЛЕДЫ ВСЕГДА ОСТАЮТСЯ

СЛЕДЫ ВСЕГДА ОСТАЮТСЯ