— А скажите, инспектор, — продолжая взирать На Редозубова с неподдельным восхищением, спросила жена молоденького пилота, — вам приходилось расследовать убийства?

— Нэлл, ну что ты пристаешь к людям с разной чепухой? — недовольно вмешался муж.

— Давайте посмотрим: работает ли? — предложил Редозубов, не отвечая на вопрос, так что у жены молоденького пилота не осталось никаких сомнений: «Разумеется, расследовал, да, пожалуй, и не одно!»

…Выходя вслед за мужем из кабинета, жена молоденького пилота обернулась и, многозначительно взглянув на стажера, сказала:

— Чао, инспектор!

18

18

— …ни на что не похоже!.. Мы готовим реализацию, не сегодня-завтра возбуждаем дело — и вдруг это вторжение!.. Александр Николаевич, ну надо же было хоть немного подумать! Кроме того, я абсолютно не понимаю!..

Этой фразой — «Я абсолютно не понимаю!» — хотя бы все было совершенно понятно, начальник отделения БХСС капитан Ряжских заканчивал все свои критические выступления, подобно тому, как Катон Старший в конце каждой своей речи произносил: «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен», хотя бы говорил до этого о ремонте римского водопровода.

Проводников невольно усмехнулся пришедшему на ум сравнению, тем более, что Ряжских и внешне, если представить его не в милицейском мундире, а в тоге, напоминал какого-то оратора из истории древнего мира: плотный, основательный, с красивой седеющей головой на короткой бычьей шее Краем глаза уловив усмешку замполита и поняв ее, очевидно, как-то по-своему, Ряжских повернулся к Проводникову, но — как бы демонстрируя свою дисциплинированность — ничем не возразил на усмешку, а лишь повторил:

— Я абсолютно не понимаю!

— Я тоже не понимаю, — отозвался Шабалин, — с какой стати я должен знать про ваши реализации. У меня своих дел по горло…

— Погоди, Саша, — вмешался Чиладзе. — Ты, конечно, не обязан знать дела БХСС, но я обязан и знаю. А тебе, прежде чем что-либо предпринимать, нужно было посоветоваться со мной. Вообще ты в данном случае сработал в лоб. Это оперативника не красит.

— Хотел как лучше, — буркнул Шабалин.

— Хотел — может быть, — недовольно заметил Чиладзе. — Но что получилось?..

— Именно! — воскликнул Ряжских, но повернулся не к Чиладзе, а к начальнику райотдела, как бы ища поддержки своим претензиям к уголовному розыску с его стороны. На поддержку со стороны Чиладзе Ряжских особенно не рассчитывал, хотя тот своим замечанием Шабалину вроде бы доказал объективность подхода к оценке действий обеих служб. Чиладзе курировал работу ОУР, и Ряжских интуитивно понимал, что замечание начальнику уголовного розыска есть какая-то сложная форма защиты Шабалина.