А если б не соизволил? И почему от его воли, от воли одного человека, все зависит? Ведь не он, а правление всему голова, но на деле выходит — как решит председатель, так и постановят? Подобрал тех, кто в рот ему смотрит, пляшет под его дудку. Разве б посмел без разрешения правления добычу печуры в распадках? Ведь судебное дело могли запросто открыть. Все понимали, а никто слова даже не сказал. Разве что зоотехник Иван Сядунов. Теперь вот бодяга с этой «историей»… Утвердили, недолго думая, на правлении. Жаль, меня не было. А подписал Коптяков корреспонденту на расчет, правление не созывал, не счел нужным. Чувствует свою власть. Думает, райком выдвинул, райком в случае чего и поддержит, не станут корить за такое мелочное дело, подрывать его авторитет…

Жуков вышел к реке, неторопливо побрел вдоль крутика. В блеске малинового кроткого вечернего солнца стелилась сверкающей зыбкой дорогой к морю Чигра. Высоко в бестревожном небе тянула со стороны моря стайка уток.

«А ведь другой бы на моем месте спокойно и беззаботно не воевал с Коптяковым, — думал Жуков. — Тогда бы и в райкоме довольны были: проявил гибкость, наконец-то сумели найти общий язык… Да только надо ли его находить, если мыслим по-разному? А тебе говорят: сиди, не дергайся, набирайся опыта. Молод еще. Придет твое время. Дак откуда оно придет, если смиришься со всем и будешь молчать? Дни проходят в суете. И что особенного успел сделать?»

Хотелось, чтоб люди ему верили, а трудно, ой как трудно, когда идут к тебе с сокровенным, а помочь не всегда можешь, да и не все можно объяснить. Сам порой оказываешься в дурацком положении. Стоит чуток ворохнуть поглубже, вмешаться в колхозные дела, того и гляди, опять укорят в неумении ладить с председателем.

Незаметно Жуков миновал околицу. Строго белели высокие рубленые кресты на погосте — древние, побелевшие, расщепленные от времени, изъеденные солью и ветрами с моря.

Погост разделен был натрое. Межи поросли буйным кустарником у крайних могил. Староверы, никониане, а ближе к реке — холмики, увенчанные пятиконечными звездами. У некоторых венки с пожухлыми лентами.

«Вот прежде вера разделяла людей, — с тоской думал Жуков. — Даже на этом клочке земли, на исходе. А взять веру в завтрашний день?.. Сколько можно сулить в будущем? Нынче хорошо жить должны, от нас зависит. А выходит, что люди о своем больше радеют, чем о колхозном, во всякую свободную минуту норовят мужики ухлестнуть на реку, озеро. Оно и удобно, что колхозом места эти выпущены из рук. Другие завидуют ловкачам, насякают в закутье, а на колхозном собрании молчат, в глаза всяк сказать боится. Не привык еще народ чувствовать за все свою ответственность. Насякать по углам да валить вину на кого-то уж чего проще. Из-за робости своей да лени и дают безоглядно действовать Коптякову…» Он закурил, постоял в раздумье и неторопливо направился в сторону деревни. Вспомнился виденный недавно по телевизору в архангельской гостинице отрывок из пьесы «Синие кони на красной траве». Записал он тогда с ходу, по памяти в блокнотце то, что говорил Ленин в споре с молодой активисткой: «Советская власть — это участие широчайших масс в управлении государством… Не формальное, когда массы голосуют, а решает и проводит в жизнь далекий от интересов масс чиновник… Советская власть — это власть не для народа, а самого народа». Жаль, отрывок только показали. Было б у нас телевидение — деревенским не худо бы послушать, в толк те слова взять. «Власть не для народа, а самого народа!» Сидят на собрании — как в рот воды набрамши, всяк друг на дружку надеется. Только и дела, что вздыхают да шеями вертят, потеют. А правление? На прошлом заседании половину заявлений от людей не рассмотрели. Да и разве всерьез планируется там работа? Все самотеком. После спохватятся — одно, другое забыли обсудить; ан и ладно, будет час — может, удосужатся в рабочем порядке. А когда у нас кворум правления был? Отмечал в прошлый раз на ревизионной комиссии, что кворума почти никогда нет; значит, решения, если строго подойти, неправомочны… То клуб затеют расписывать, то «историю» сочинять… А ясли который год достроить не можем, на мастерскую ребятишкам при школе денег пожалели, старухам и старикам, у которых по тридцатке пенсия, пятерку добавить жмемся… Вот тут и разберись, что важнее сегодня, какую линию надо гнуть? Да, такие дела…