«Сдались ему эти козы, — подумал Иннокентий Иванович. — Он хоть и ловчила, а в вопросах этих знает толк; резон в его словах есть. Лучше уж иметь дело с откровенным маклером, чем с честным дураком… А цена вроде подходящая».

Условились ехать в Лаптево утром в ближайшую субботу.

— Сперва познакомитесь и договоритесь с одним из братьев, он живет поблизости, в райцентре, — сказал Альберт. — С другим уже после… Я вам часиков в десять позвоню. Не забудьте же захватить сразу половину суммы! А для меня — аванс, — напомнил он.

Иннокентий Иванович по приходе домой снова засел за шестую главу.

«…Варвары укоротили волосы, обезобразили лица искусственными ранами и оплакивали своего отважного вождя.

Останки Аттилы положили в три гроба — один золотой, другой серебряный, третий железный — и предали земле ночью: рядом с золотыми чашами, доспехами и оружием бросили трупы рабов, что копали могилу. Закончили обряды шумным пиром, предаваясь веселью.

После его смерти варварские вожди заявили притязания на царское достоинство, а многочисленные сыновья стали оспаривать верховную власть и наследство.

Старший сын Эллак был убит первым, затем последовала очередь его брата Денгизиха… Империя гуннов распалась при первом же нашествии ингуров, населявших Сибирь… Но этот стремительный и, казалось бы, позорный переворот только послужил к славе Аттилы и доказал всему миру его злой гений: что ни говори, а этот человек умел сплотить миллионные орды. Жизнь недавнего владыки мира лишний раз подтвердила простую истину — человек скорее создает, нежели встречает слепо свою судьбу…»

3

3

Старший из братьев Черемисиных, Андрей Ефимович, жил на окраине Боровска в большом, крытом шифером доме с мезонином, рядом зеленел раскидистый яблоневый сад, вдоль забора теснились клетки с деловито и непрестанно шуршавшими травой кроликами…

— Я вас представлю как шурина, — предупредил загодя Альберт, когда они шли пыльной и извилистой улочкой от автобусной остановки. — Вы с ним особо не откровенничайте. Человек он со странностями, временами на него находят, знаете ли, приступы упрямства и несговорчивости, к тому же пять лет назад ослеп из-за болезни. Постоянная погруженность в себя, фиксированные идеи, если эти рудименты можно назвать идеями… С братом они видятся редко, отношения натянуты. Да и наведываться сюда тому недосуг. Вы не поверите, сколько труда и изощренной дипломатии стоило мне оформление всех необходимых бумаженций в соответствии с буквой закона. Старуха умерла полгода назад, изба так и стояла, не записанная ни на кого. Месяц-другой — и прибрал бы к рукам колхоз, выплатил лишь страховку. Но я все уладил.