Полуторка медленно покатилась к приземистому зданию с освещенными окнами и замерла рядом с ним.

Гончаров и Вовк вошли в тесное помещение, заставленное радиоаппаратурой. Диспетчер сидел к ним спиной. К тому же он был в наушниках и, наверное, поэтому не заметил появления сотрудников милиции. И только когда на зеркальной поверхности рации отразились их силуэты, он повернул голову.

— Через несколько минут сядет. Сейчас включу сигнализацию на полосе.

Он приподнялся и щелкнул ручкой рубильника, установленного на стене. Потом снял наушники.

Когда послышался явственный рокот мотора, Вовк сказал:

— Просьба никого к самолету не допускать.

— Так тут один я и есть, — озадаченно сказал диспетчер.

— Никого, — твердо повторил начальник отделения службы и направился к выходу.

Из кабины самолета на крыло выбрался человек в армейской форме с вещмешком на спине. Вовк на мгновение осветил его фарами и подогнал полуторку к самому борту самолета. Гончаров открыл дверцу кабины и негромко позвал:

— Иннокентий Иваныч, давайте сюда!

Рослый молодой мужчина в застиранной гимнастерке и в выгоревшей пилотке попытался втиснуться на сиденье рядом с начальником штаба, но тут же отказался от своего намерения:

— Я лучше в кузове.

— Да нет, сейчас утрамбуемся. — Гончаров потеснил Вовка, и Стахеев кое-как захлопнул дверцу.

Вовк выжал газ, и грузовик помчался по неровному полю в сторону КПП.

— Ну, здравствуйте, наконец, — с улыбкой сказал Гончаров.

— Здравия желаю, — смущенно ответил Иннокентий.

* * *

* * *