— Здравствуйте. Звонит оперуполномоченный Сайко. Неудобно вас беспокоить, но… Попытайтесь вспомнить, 7-го октября ваша дочь отлучалась только вечером или в течение дня?

Трубка долго молчала.

— Нет, нет… Если бы она днем ушла… У меня сердце чувствовало… — Измайлова больше не могла сказать ничего.

Сайко положил трубку.

Диспетчер полистал свой журнал.

— Фамилия водителя Кравец. Сегодня он работает в первую смену на том же маршруте, что 7-го октября.

…Прошло четыре «пятерки», прежде чем Иван дождался заветного «Икаруса» с бортовым номером 28–40. Пассажиров в автобусе было немного. Сайко вошел в салон, закомпостировал билет и уселся. На его билете, как и на том, что остался в сумке убитой, четко отпечаталась буква «Н».

На конечной остановке, когда все пассажиры вышли, Сайко прошел к кабине шофера и показал удостоверение:

— Здравствуйте, товарищ Кравец! Я из уголовного розыска.

— Чем могу служить? — неприветливо буркнул водитель.

— Эти билеты с вашего автобуса?

Кравец взял билеты и скрупулезно осмотрел их.

— Мои.

— А не может ли один из них быть из…

— Не может, — бесцеремонно перебил Кравец. — Компостера на моей машине новенькие. Видите, дырочки какие четкие на билетах?

— Небольшая справка. Вот билет, пробитый в вашем автобусе. Скорее всего, седьмого октября, после десяти часов.

— Может быть! На конечной я по графику в 22.40. Ну и что?

— То, что тем рейсом в вашем автобусе, видимо, ехала эта девушка, — Иван протянул водителю фотографию Наташи Измайловой. — Не заметили ее случайно?

— Извини, друг, но мне не до того, чтоб пассажиров разглядывать.

— Посмотрите внимательно. Она, скорее всего, выходила на конечной остановке.