– Я просто поражен и пылаю белой завистью к столь богатым знаниям вашим и опыту, сэр. Мне, увы, не доводилось бывать в королевском дворце, а я бы хотел хоть краешком глаза взглянуть на него изнутри. Возможно, в замке есть вакансии для такого, как я?

Кучер одобрительно посмотрел на паренька, понимающего толк в вежестве. И с сомнением покачал головой.

– Ну разве что кухонным мальчиком у вертела стоять. Но так в замке ты ничего, кроме кухни, не увидишь, так как кухонных в чистые покои не пускают. А на места лакеев столько желающих из своих, что на стороннего даже и смотреть не будут. Был бы ты девкой, то мог бы в горничные пойти. Там постоянно то одна, то другая с места вылетают, – кучер сделал глоток и хохотнул, – с пузом.

– Спасибо, сэр, за рассказ, – поклонился Генри. – Когда Джозефу вас ждать?

Кучер зевнул, почесал волосатую грудь и глянул на солнце.

– Ну как обычно, на закате буду. Ну если только он снова не явится, я его найду и в карету запрягу, пусть так и знает.

– Он непременно придет, – еще раз поклонился Генри. – Можете не сомневаться.

Призрак и служанка

Призрак и служанка

С утра в городе начались беспорядки. Бушевали ремесленники, недовольные тем, что наводнившие Лондон в последнее время фламандцы сбивали устоявшиеся расценки. По этой причине театр был временно закрыт.

Друзья собрались в гримерной, достоинством которой было не только хорошее освещение из большого окна, но и расположение, исключающее незаметный подход и подслушивание.

– Значит, ты все же решился… – Роджерс с сомнением покачал головой. – Ты понимаешь, что если тебя поймают, то…

– Да, мистер Гай, я прекрасно представляю, чем мне это грозит! – перебил его Генри.

– Ладно, займемся делом. Сэм, ты принес вещи Саттона?

– Вот, держите, – Далтон взгромоздил на сосновый, потемневший от времени стол тюк с одеждой. – Они говорят: «Когда будем делить добро Саттона?»…А я им: «Еще и девяти дней не прошло, вы не боитесь, что Джозеф начнет являться к вам призраком и требовать свои шмотки»? – Сэм хитро усмехнулся. – Глупцы, испугались. Как чувствовал, что может барахло пригодиться.

Друзья погрузились в исследования содержимого тюка, откидывая в стороны то, что заведомо было непригодно для переодевания в Саттона.

Разворачивая камзол, Роджерс выронил какую-то перевязь, находившуюся в рукаве.

– Ого, что это? – он поднял перевязь и развернул ее, поднеся поближе к свету.

Она представляла собой нечто вроде пояса со множеством кармашков, от пояса также шли две лямки-помочи, на которых тоже располагались кармашки. Все было сделано из шелка телесного цвета, местами, для жесткости, сложенного и прошитого в несколько раз.