Он так и не счел нужным сообщить Ивану, что около самой могилы в снегу остались следы деревяшки Когута. Для Могутченко и так было ясно происхождение этого следа, а отвлекать на эту линию внимание Полозова он не захотел.

— А сторож?— напомнил Иван.

— Старик, да и одурел с перепуга. К нему в полночь постучались. Отворил дверь, видит, двое, закутанные в белое. Говорят: «Веди к могиле Когута». Старик с перепугу чуть не на карачках до могилы полз. Указал. Они ему влили в рот две бутылки первача, оттащили в сторожку и заперли. Около обеда старик еще не пришел в себя от испуга и перепоя. Сидит, закутанный в одеяло, и ковшами огуречный рассол дует. А зубы до сих пор лязгают. Напугался чуть не до смерти. Кто вырыл тело Когута, узнаем тогда, когда ты своих поймаешь.

— Думаю, что этого долго ждать не придется,— задумчиво проговорил Полозов.— Сегодня или завтра они обязательно должны прийти в домик.

— С кем ты, Ваня, в засаду ходишь?— с несвойственным ему беспокойством в голосе осведомился Могутченко.— Напарник у тебя надежный?

— Боец Леоненко, бывший пограничник,— ответил Иван.

— Знаю. Парень что надо. Гвоздь.

— Думаю, что зря мы его во взводе охраны держим. Он же прирожденный оперативник.

— Ясно,— прищурился Могутченко.— А еще кого ты хочешь к оперработе приспособить?

— Отделком Козаринов тоже парень-гвоздь,— повторил определение начальника отдела Полозов.

— Ну это ты мне брось. Когда закончишь курс лечения, заберу тебя на оперработу, а командиром взвода будет Козаринов. Леоненко — другое дело. Его можешь готовить к оперработе.

— Курс лечения я уже закончил,— улыбнулся Иван.— Здоров.

— Вот когда возьмешь за шиворот убийц Когута, тогда я признаю тебя здоровым,— сказал Могутченко, поднимаясь с места.— Ну, а ребятишки тебе понравились?

Иван с недоумением посмотрел на начальника.

— Я говорю о двоюродных братьях «свинячьего аристократа».

— А-а!..— улыбнулся Иван.— Ничего, хорошие, только для меня они сейчас бесполезны. Их уже с Кабелко видели.

— Для этого и посланы. Кабелко может их на бандюков вывести.

— Вряд ли,— усомнился Иван.— Времени не осталось. И, знаешь, что, забери ты отсюдова Кабелко денька на два. Если бандиты не все попадут в засаду, кто уцелеет, могут с ним расправиться. Подумают, что мы через него на них вышли. А этот «аристократ», хотя и дрянь, может, со временем и человеком станет.

— Я и то уж посоветовал Жеребцову завтра отпустить его на Узловую. Для устройства братьев на работу,— усмехнулся Могутченко и, видя, что Иван хочет его провожать, приказал:— Оставайся,— и добавил:— Хотя уже и темновато, но в такой-то одежде, как моя, нельзя ходить рядом с начальником охраны. Еще подумают, что ты меня арестовал. Ну, бывай. Я, наверно, скоро снова наведаюсь к тебе. Сдается мне, что ты прав, сабантуй у тебя в любую минуту начаться может. Да и привезу к тебе человека одного интересного. Увидишь, рот разинешь.