Грум-Гримайло стряхнул с кителя известку и начал торопливо искать усатого хорунжего, но того нигде не было: испуганный налетом и бомбежкой, охранник внутренней тюрьмы бросил свой пост.

— А, черт! — выругался поручик.

А за окнами между тем продолжали грохотать взрывы.

Грум-Гримайло понял, что дальше оставаться в здании контрразведки опасно. И, придерживая болтающуюся кобуру «кольта», он бросился к лестнице, ведущей к выходу на улицу.

18

18

Магура схватился руками за решетку на окне и, не обращая внимания на торчащие в раме осколки стекол, попытался расшатать железные прутья.

Часового во дворе не было. При взрыве первой же бомбы его как ветром сдуло с поста, и теперь лишь решетка закрывала путь к свободе. Только решетка!

— Не утруждайте себя напрасно!

В дверях стоял ротмистр.

— Решетка сделана на совесть, можете мне поверить, — офицер покосился на дверь за спиной.

Не дожидаясь, когда тот обернется, Магура схватил за ножку табуретку и поднял ее над головой. Короткий взмах — и табуретка полетела в ротмистра.

— Без шуточек! — крикнул Синицын. Он ловко увернулся, и табуретка врезалась в стену. — Главное — выдержка. Да, выдержка, товарищ Магура.

«Ишь… фамилию назвал! Значит, и про кисет им все известно, а сами зачем-то дурака валяют. Ну, мне терять теперь уже нечего!» — решил чекист и сжал кулаки.

— Не надо! — попросил Синицын и, отступив, добавил: — Я Альт. Надеюсь, вы слышали обо мне? У нас с вами мало времени. Поэтому буду краток: мое донесение-шифровку, которое, чуть было не попало к врангелевцам, доставите в Реввоенсовет вы, а также передадите, что я неожиданно отбыл с миссией Антанты в Новороссийск и оттуда в Англию. Постарайтесь передать все слово в слово. Это очень важно. А сейчас… Переодевайтесь. Да поживее! Не выроните только из кармана кисет с шифровкой.

Упрашивать Магуру было не надо. Подхватив брошенную ему офицерскую форму, он в два счета облачился в нее.

— Помните о шифровке. Она должна как можно скорее быть у наших.

Только сейчас Николай заметил, что товарищ Альт совсем не молод: под глазами прорезались складки морщин, а в лице была глубина и серьезность.

Уже взявшись за ручку двери, Магура не выдержал и спросил о том, что волновало его неизвестностью: