— Возьмите, Рудольф Рудольфович, своего красавца с собой, — предложил Курилов, — пусть побегает по лесу.

— Вы же сами знаете, что сочетание лайки и сеттера только помешает охоте.

— Почему же? Пусть оба пса сторожат подстреленных зайцев. А на гон вашего Норда не пустим, только и всего.

— Ладно, подумаю. Счастливого пути!

— И вам тоже. Пока!

Пятница удалась на славу — по крайней мере в том, что касается погоды. В полдень выглянуло солнце и залило город ярким светом. На крышах начал таять снег, хотя казалось, что он завалил их на всю зиму. С Финского залива подул теплый ветер, намереваясь растопить ледовый щит, которым залив закрывался от него в это время года.

Передав служебные дела своему заместителю, который был частично посвящен в наш замысел, я стал собираться в дорогу. Это почувствовал Норд: не отходил ни на шаг, следил за каждым моим движением, а когда заметил, что я беру ружье в чехле, заскулил, забегал, затем принес и положил к моим ногам свой ошейник с ремнем. Не оставалось ничего иного, как взять его с собой.

Точно в назначенное время приехали Шервиц с Хельми, и мы отправились за Хельмигом, который уже ждал нас у подъезда своего дома, улыбающийся, корректный, одетый настолько нарочито по-охотничьи, что сразу было видно: это не настоящий охотник. Он вежливо поздоровался с нами, уложил вещи в багажник машины, а ружье в чехле оставил при себе. Норд сидел возле меня и внимательно оглядел нового пассажира. Потом равнодушно отвернул голову и стал смотреть в окно, откровенно давая понять, что этот вышколенный охотник его совершенно не интересует.

Дорога бежала быстро. Изредка переговариваясь, мы добрались до места, когда окончательно стемнело. Как и в прошлый раз, дом лесничего был ярко освещен электричеством. Навстречу вышли Богданов и Курилов.

Я осмотрелся — Дружка нигде не было. И вдруг, когда мы вытаскивали чемоданы из машины, раздалось злое ворчание, а затем из дома пулей вылетел пес и сразу же бросился на Хельмига. Это был не кто иной, как Дружок. Хельмиг схватил палку, но не учел особенностей лайки. Казалось, что ее подбрасывают с земли какие-то пружины, а не лапы. И прежде чем Хельмиг успел повернуться, собака прыгнула на него и вцепилась в руку, сжимавшую палку. В довершение всего и мой Норд, очевидно, из чувства коллегиальности, грозно зарычал и также бросился на перепуганного доктора.

Все произошло так быстро, что мы на мгновение растерялись. Первым нашелся Курилов. Он закричал на собак голосом, который силой мог сравниться только с трубами, одним звуком разрушившими библейский Иерихон. Результат не заставил себя долго ждать. Норд мгновенно стих и по моему приказу прибежал ко мне. Дружок, продолжая ворчать, позволил взять себя за ошейник. Все молчали — никто такой встречи не ожидал.