Надо было проверить подлинность документов Сапегина, выяснить, не скрывается ли под этим именем другой человек. Вслед за этим возник и второй вопрос: почему Сапегин прибыл после войны в Синегорск, устроился работать на железную дорогу и вошел в дом вдовы стрелочника Ляха, погибшего на фронте? А где же у него собственная семья? Была ли она? Что с ней случилось? Логика подсказывала десяток других вопросов, которые непременно надо было решить без промедления.

Но прежде чем пригласить Сапегина на беседу или допрос, Зацепин обязан был узнать о нем не меньше, чем сам стрелочник знал о своей жизни.

— Я бы мог вопрос решить сразу, с ходу, — объяснял Зацепин полковнику Миронову. — Если завтра удастся выяснить, что Сапегин является родственником погибшего солдата Куракина и получал письмо от его родителей с просьбой привести в порядок могилу сына, подозрения со стрелочника снимаются.

— Но, Семен Иванович, письмо тоже может быть предусмотрительно кем-то послано Сапегину.

— Допускаю, товарищ полковник. Поэтому проверку веду с двух сторон: через вдову Ляха и родителей Куракина, а дополнительно через его знакомых и сослуживцев. Не думаю, чтобы о таком редком случае человек не поговорил со своим окружением. Наконец, можно через почтальона выяснить, когда и откуда Сапегин получал письма за последний месяц. Не думаю, что у него обширная переписка.

— Советую поговорить с друзьями солдата Куракина. Они непременно знали, был ли у него здесь родственник и навещал ли его солдат на полустанке. Ты же знаешь, какие солдаты мастера родственников разыскивать

— Спасибо, Михаил Павлович, — улыбаясь, сказал Зацепин.

Мы не пойдем по следам Семена Ивановича, не станем перечислять десятки встреч и бесед его с разными советскими людьми и всей другой кропотливой деятельности майора и его коллег не только в Синегорске, но и в Москве, и в других городах и селах Советского Союза.

В просторном кабинете полковника Миронова майор Зацепин не спеша листал документы, докладывая о результатах проверки версии, связанной с появлением на кладбище стрелочника Сапегина, и его беседах с дядей Костей.

— О личности стрелочника получены следующие достоверные данные: настоящая его фамилия не Сапегин, а Сапогов Сергей Акимович. Фамилию и отчество он трансформировал при репатриации в СССР из американских лагерей для советских военнопленных на территории Западной Германии. Сделать это было тогда нетрудно, так как у военнопленных никаких документов, удостоверяющих их личность, не было, кто как хотел — так и записывался.

— Так, — сказал полковник. — Зачем ему это понадобилось?