— По обмеру пятнадцать. Да я за метры не беру...

Майор продолжал внимательно осматривать комнату.

Все, кажется, было на месте. Ничего постороннего, что напоминало бы о присутствии Эльвиры... Но где же она?

— Может, чайку попьете для знакомства? — предложила Варвара Степановна.

— Не откажусь.

Чай был горячий, с ароматной фруктовой заваркой. Семен долго крутил в стакане старой серебряной ложечкой, мучаясь над решением своей задачи... Степановна рассказывала о каких-то уже известных пустяках.

— А мне говорили, будто у вас живет молодая женщина, — без обиняков приступил к делу Семен Иванович, когда лед недоверия между ними окончательно растопился.

— Вчерась уехала. Ох, грешница, соврала я в милиции-то. Боялась, что штраф пришпандорят.

— А куда же она уехала? Квартиру ей дали?

— Какую квартиру? Просто уехала, а куда — не сказала. Сначала будто с мужем приехала. Он у нее военный. Две недельки ночевать приходил. А тут какое-то письмо ей пришло. Весь вечер плакала, курила, сказала, что мать при смерти, рак у нее. Быстро собрала свои пожитки и укатила.

— А где живет ее мать, не говорила?

— В Расеи, будто, за Москвой.

— А муж ее провожал?

— Не было его. Сама в кабину грузовика садилась. Вещей у нее никаких — старенький чемодан да сумка. А муж, видать, не настоящий, а приходящий вроде... Сначала миловались да целовались, а потом спор какой-то меж ними произошел, разлад, словом, начался, а тут это письмо от матери...

— А к вам как она относилась?

— Со мной обходительная была, не могу пожаловаться. И платила хорошо. Она на моих харчах жила. Ела мало, видать, фигурку берегла. Женщина она статная. Да и лицом бог не обидел.

— Откуда она к вам приехала?

— Прямо со станции, с этим военным. Квартиру по объявлению нашли. Я всегда его на станции вывешиваю.

— Она в Бобровке нигде не работала?

— А зачем ей работать при таком муже? Он у ней при погонах...