— Я в любом случае не пожалею, — протянул Вадим с настораживающей ноткой в голосе. — Егор пожалеет, что жить останется.

Костя внимательно посмотрел на друга: э, Грек, да ты уже думал в этом направлении, не исключал мысль о родстве Лики и Егора, а, следовательно, и своем. И все-таки не просто женился, а еще и в церковь тащишь, спешишь, как на пожар. Почему?

— Лика и есть твоя ответка Егору? — спросил напрямую.

— Отчасти.

— От какой: большей или меньшей?

— Неважно. Остальное долг и справедливость.

— Чей долг-то?

— Мой! — нехорошо посмотрел на друга.

— Все-таки сделал ты девчонку пешкой, — кивнул с пониманием.

— Нет, я сделал из пешки ферзя, а из ферзя — пешку. Если б не Лика, и остальные б фигурки легли. Но мне на них уже все равно. Не интересно — предсказуемо. Да и не стоят они не то, что дела — мысли. Не порти мне настроение — завтра я венчаюсь. Так что считай — женюсь первый и единственный раз. Волнительное событие, надо сказать.

— Валерианы выпей, — усмехнулся Уваров, принимая шутливый тон друга. Ясно стало, что не только ему, но и Вадиму не по себе.

— Вот ты и пей… Если хоть на минуту в храм опоздаешь, сам знаешь, чего лишишься, — с улыбкой кинул Вадим, сел в машину. — До завтра.

— Вай-вай — зачем так пугаешь? — ухмыльнулся Уваров, и, закинув орешек в рот, пошел прочь от стоянки. Греков посмотрел в обзорное зеркало ему в след, и, стерев с лица маску беззаботности, скрипнул зубами и зажмурился: ох, Егор, Егор! В кого же ты таким родился?

Молись, чтоб Костя ошибся.

Молись брат!

А жене твоей и молитва не поможет…

Вечером, Греков настоял, убедил Светлану принять квартиру Цезаревых, и к ее смущению, тут же забрал документы для оформления дарственной у нотариуса.

— Это самый лучший свадебный подарок! — заявила Лика, с нескрываемым восхищением и гордостью. Прильнула к мужу в порыве благодарности. — Господи, как же я тебя люблю?!

— Я тоже очень сильно люблю тебя, малыш. Никогда об этом не забывай.