— А Егор… часто к вам приходил?

— По всякому, — Лика придвинулась, легла на плечо Вадима, и задумчиво обводя его грудь пальчиком, призналась. — Они были любовниками от слова люблю. Мама боготворила его. Он тоже любил ее, не раз хотел остаться у нас, но мама гнала его в семью, к детям. Он уходил, а она плакала, но когда все случалось вновь, опять выгоняла. А ко мне Егор Аркадьевич всегда, как к дочери относился: то конфет принесет, то игрушку, как учусь, спрашивал.

`Странные понятия о долге и обязанностях отца', - поморщился Вадим.

— Отец это не только конфетка и проверка дневника, малыш.

— Может быть, но мне не с чем сравнить.

— Понятно. Он не просил тебя называть его отцом?

— Нет. Да и как можно? У него ведь есть родные дети, а я ему кто?

— Ты чувствуешь перед ними и Вероникой вину за мать и Егора?

— Да, хотя мама не крала его из семьи и по большому счету не так часто они встречались, но все равно… Никто не знает, какой поступок может оказаться следствием, какой — причиной. Может быть, из-за их с мамой любви, отношения Егора Аркадьевича и Вероники Львовны настолько натянутые?

— Дети не отвечают за родителей.

— Не правда, мы все в ответе друг за друга.

— Не буду спорить, малыш… Подъем? Впереди хлопотный день.

— Волнительный.

— Разве? — улыбнулся. — Ты волнуешься?

— Да, сегодня я стану твоей женой перед Богом.

— Ах, вот почему вы так рано проснулись, фрау Грекова? — лукаво прищурился Вадим.

— Да-а. А можно вопрос?

— Да-а, — передразнил.

— Почему ты про Егора Аркадьевича и моего отца спросил?

— Так, что-то в голову пришло, — пожал плечами. — Встаем?