— Повесилась. Саня ей пропуск в рай за мзду выхлопотать обещал. Поэтому с ним и поминали. А с тобой — не хочу. Я вообще ее поминать не хочу.

— Что так? Твоя теория затрещала по швам?

Вадим бросил на брата предостерегающий взгляд и сказал, как отрезал:

— Всего лишь ошибка, не то направление.

— Напомни, какое по счету?

Греков остановился и повернулся к Егору:

— Не стоит лезть в мою жизнь.

— Не лезу. Я пытаюсь понять. Много лет пытаюсь. Но не могу. Нет, конечно, ты можешь и дальше пресекать все разговоры на эту тему, но кому от этого будет легче? Тебе нужна помощь. Говорят, сейчас у вас модно иметь психоаналитика. Завел?

— Чушь. Психоаналитик — роспись в собственной неполноценности. Есть свой психолог — значит, есть проблемы, и большие. Кто захочет иметь дело со столь проблемным человеком? Да глупости все это: психологи, психоаналитики. Свои проблемы нужно решать самому.

— Вот ты и решаешь. Напомни, сколько лет?

— А сколько лет ты обещаешь найти Марину?

Егор открыл рот и закрыл. Помолчал с минуту, рассматривая физиономию брата, качнул головой:

— Неужели дело в ней? Глупо, Вадим. Двадцать лет прошло, давно все забыто.

— Для тебя…

— Для нее тоже.

— А для меня — нет.

— В этом твоя беда — мстительный ты. Обиды обычно у закомплексованных подростков копятся, а ты вроде бы давно из юношеского возраста вышел.

— Поправка — не мстительность и обидчивость, а обостренное чувство справедливости.

— Ох! — хмыкнул Егор.

— Ты на вопрос ответишь или уйдешь, как обычно в сторону?