Рената все-таки не смеется – улыбается кончиками губ, и уже за эту улыбку так и тянет влепить ей пощечину. А если бы Илья и в самом деле разбился? Он чудом уцелел. Но у всех чудес – свой «срок годности».

– К тому же, – сказала Рената, выбравшись на солнце, – вам он, по сути, – чужой человек. Знакомый, не более того. Вы исполняете свой долг, и это похвально, но горевать… стоит ли?

Возвращение. Траурный кортеж. Кабинет – и завещание, до отвращения короткое. Саломея знает его содержание, но все равно, слушать все это – неприятно.

– Что ж, дорогая, во всех происшествиях есть свои хорошие стороны. – Рената держится рядом с ней. – Я бы сказала, что воля семьи исполнилась. И это справедливо.

Поминки в старом зале, который отмыли-отдраили для столь важного события.

– Мрачный дом. – Павел нарушает тишину. – Здесь много зла.

– Прекрати, – отвечает Евдокия.

– Много… оно въелось в стены. Неужели ты не чувствуешь?

Евдокия вскакивает, с грохотом роняя стул.

– Простите бедняжку. У нее нервы натянуты. Ее пытались убить, представляете? – Рената не ест и не пьет, она рассматривает портреты на стенах с престранным выражением лица.

Словно это – ее собственные изображения.

Рената любит старые вещи. С историей. В этом доме истории вполне достаточно, чтобы пополнить ее коллекцию.

– И знаете, стреляла ведь в нее девушка, проживавшая в этом доме.

– Мама!

– Сядь, дорогая, и успокойся. Нет здесь никакого зла. Ты же понимаешь, что все это – не более чем страшные сказки. Или ты все еще веришь, что призраки способны мстить?

Евдокия возвращается на место. Она и правда плохо выглядит. Покрасневшее лицо, отекшие веки и бледные, несмотря на несколько слоев помады, губы. Губы свои Евдокия то и дело кусает. А в руке ее трепещет веер. В доме совсем не жарко, скорее наоборот.

– Вы ведь знаете, та девушка призналась? – Рената переключила внимание на Муромцева, который сидел в дальнем конце стола, делая вид, что попал он на это мероприятие случайно и покинуть его мешает ему лишь врожденное чувство такта и отсутствие мало-мальски внятного предлога для ухода.

– Призналась.

– А не объяснила она, откуда взялась такая ненависть к Евдокии? Моя дочь, конечно, не ангел, но и смерти она не заслужила.

– К сожалению, подозреваемая находится не в том состоянии, чтобы объяснять что-то.