За что? Суома старалась хорошей стать. А он… он другую себе нашел.

– Убью. Ее. Тебя. – Суома облизала губы, сухие, колючие, они треснули и сочились кровью, которая на вкус оказалась не соленой, но сладкой, как… как желтоватые тела ракушек.

На берегу их много.

– Вас… всех… Вы… все… злые.

– Ведьма! – взвизгнула Лахья. – Люди добрые, посмотрите!

Ее осипший голос разносился по улице. И люди спешили на него. Несли рогатины. Огонь на трезубцах сосновых ветвей. Копья. Стрелы.

– Ведьма! Она ведьма! Убить хотела! – Лахья задрала голову и рванула ворот платья, чтобы всем стали видны красные пятна на шее. – Прокляла! Всех вас тут прокляла!

Камень ударил в плечо, но удивительное дело – боли Суома не ощутила. Страха тоже не было. Она глядела на людей, которые заполняли улочку.

Какие одинаковые. Ведь разными же были. Суома узнавала. По запаху, по лицам. А теперь вдруг совсем одинаковые, точно это один-единственный человек, которого стало много. У этого человека бессчетно рук, в каждой – боль. Его рты выплетают лживые слова, а в глазах сидит страх.

И человек этот нелеп.