Куда они едут? Зачем?

Спросить?

Не хочется. Закрыть бы глаза, дышать этой смесью ароматов, которую бабушка называла «Машинель № 5»… Урчание мотора – почти колыбельная. И эта дорога – чем не другая. Тогда за рулем сидела мама, а папа на заднем сиденье пытался читать. Саломея же старалась не уснуть, хотя спать хотелось невыносимо.

Веки слипались. И разлипались – любопытство придавало сил.

– Спи, – говорил папа и подвигался. Его нога становилась подушкой.

– Не спи, Лисенок, – сказал Далматов, касаясь шеи. – Приехали.

Куда?

За город. В сказочный мир, где огромные ели в серебряных шалях и низкая луна. Снежинки кружат в свете фонарей. Дорожки ведут к каменному дому. Он не большой, но и не маленький, с нарядной красной крышей и тремя высокими трубами.

Только кругляш спутниковой антенны выбивается из общей картинки.

– Ну и что мы тут забыли? – Саломея пытается быть злой, но у нее не осталось сил.

И «Машинель № 5» требует снисходительности.

– Еду, – отвечает Далматов. – Я уже забыл, когда ел нормально. А еда – это святое.

– Я не хочу есть.

Устала. Спать. Домой. Дом далеко, а в чужой квартире – тут Илья прав – не выспаться. И поесть бы не мешало, просто потому, что людям положено время от времени питаться.

Ресторан назывался «Тетеревиная поляна».

Чучела тетеревов украшали холл. Саломея остановилась у зеленого куска ковролина, заменявшего лужайку. Вид черных птиц, расправивших крылья, согнувших шеи, словно бы кланявшихся друг другу, удручал. Стеклянными глазами глядели со стен оленьи головы, и огромный медведь держал в лапах поднос.

– Тебе не нравится? – Далматов помог выбраться из куртки, которую тотчас забрал лакей в охотничьем костюме.

– Они… мертвые. И смотрят.

– Мертвые не могут смотреть, Лисенок. Черт… если хочешь – уедем. Хочешь?

– Нет.