Рассказывает тихо, словно сказку, только жутковатую весьма. И Саломея слушает, уже догадываясь о финале.

– И работать бы конторе дальше, да вот незадача – директор любовницу сменил. Вроде и мелочь, но все вдруг вразнос пошло.

– Полина?

Кивок. И локти на столе. Ладони, сцепленные в кулак.

– Ее пытались зацепить, но доказательств не нашлось. Не знала. Не видела. Не слышала… не понимала. Что взять с влюбленной женщины? А отзывы с места работы самые положительные. И смертность на ее участке ничуть не выше, чем на прочих. Так что, Лисенок, пистолет она бы не проворонила.

Осадо оказалось жаренным на углях мясом. Сочное и мягкое, оно приятно пахло травами, и Саломея почувствовала, что голодна. Мясной сок расплывался по тарелке, тревожа острова из зелени и пропитывая свежевыпеченный хлеб. Далматов ел сосредоточенно. У него как-то легко получалось управляться со всеми этими вилками, ножами и сложными конструкциями из мяса и овощей. А вот Саломея не справлялась.

Мама говорила, что мясо Саломея не режет – рвет ножом на клочья, а эти клочья потом по тарелке размазывает…

Молчание. Огонь замирает. И снежинки выводят хороводы.

За стеклом ночь.

И часов в ресторане нет. Хорошо, пусть время обождет. Жизнь поставлена на паузу, и Саломея воспользуется этой паузой хотя бы для того, чтобы оценить вино, десерт и тишину.

На обратном пути она все-таки засыпает. И уже во сне уговаривает себя не плакать. От Далматова пахнет отцовским одеколоном, и Саломея теряется между прошлым и настоящим. Впрочем, ее устраивает этот зазор. И пауза. Жаль, что утром все начнется сначала.

Глава 4 Долговые обязательства

Глава 4

Долговые обязательства

Звонок раздался утром.

Далматов очень надеялся, что звонка не будет, хотя понимал – надежды тщетны. И трубку снимал, готовясь дать отпор.

– Илюшка? – Клиент был, по обыкновению, мягок, фамильярен. – Поговорить бы, дорогой. А то по телефону такие вопросы не решаются…

Ничего хорошего от встречи ждать не придется, но отказываться неправильно. Клиент не любит, когда люди действуют не по правилам. И Далматов, подавив вздох, спросил:

– Где и когда?

– А и сегодня. Чего тянуть. Пиши адресок. И будь любезен, Илюшка, уважь старика. Не опаздывай.